Стратегически мыслящий вирус

Стратегически мыслящий вирус

Продолжение темы см. в статье "Рассыпающийся фундамент Дюйсберга"

Не только меры борьбы со СПИДом построены на мифах, но и представления о самом пандемическом процессе изобилуют обширными пробелами.

Первооткрыватель ВИЧ, лауреат Нобелевской премии Роберт Галло, публично признал в этом году бессмысленность работ по созданию ВИЧ-вакцин. Независимо от него российский академик В.В. Покровский осторожно высказался о бесперспективности современных подходов к терапии СПИДа.

Все это побуждает меня обратить внимание научной общественности и на другие мало освещенные стороны того катастрофического явления, которое называют пандемией СПИДа.

Многокомпонентный пандемический процесс

В основе наших неудач в борьбе с ВИЧ/СПИД-пандемией лежит непонимание принципиальных отличий этого процесса от тех, в противодействии которым мы добивались до сих пор некоторых успехов. Традиционно эпидемический процесс описывается как циклический монопроцесс, начинающийся после проникновения возбудителя болезни в восприимчивую популяцию людей и заканчивающийся после образования в ней иммунной прослойки. Его можно не допустить либо оборвать, создавая иммунную прослойку искусственно. Циклический характер носит и инфекционный процесс.

Модель вируса иммунодефицита человека (ВИЧ): 1) рецептор, при помощи которого вирус присоединяется к клетке; 2) оболочка; 3) генетический материал вируса (молекула РНК); 4) белок-фермент, который помогает ВИЧ синтезировать новые вирусные частицы

ВИЧ/СПИД-пандемия как бы перевернута во времени – она не заканчивается носительством, а наоборот, с него начинается, развивается как носительство, количество инфицированных и заболевших людей растет, но иммунная к ВИЧ прослойка среди населения не возникает, хотя не менее 2/3 ВИЧ-инфицированных и без вакцинации имеют антитела к возбудителю болезни.

Под стать эпидемическому процессу и инфекционный. И он не может считаться циклическим, так как не предполагает выздоровления и освобождения макроорганизма от возбудителя болезни. Следовательно, у обоих процессов нет тех механизмов самоограничения, которые прекращают, например, эпидемии оспы, гриппа, кори и оставляют в живых хотя бы часть жертв, какие бы масштабы эти эпидемии ни принимали. Поэтому к ним не применимы популярные в нашей стране теория саморегуляции паразитарных систем В.Д. Белякова и социально-экологическая теория эпидемического процесса Б.Л. Черкасского.

Кроме того, обе вышеуказанные теории рассматривают эпидемический процесс как «взаимодействие популяций паразита и популяций хозяина». Однако развитие ВИЧ/СПИД-пандемии в значительной мере определяется резонансным взаимодействием разных видов паразитов между собой. Иммунная система человека не только не противостоит им, как это предполагают обе теории, но и участвует в конкурентной борьбе паразитов между собой за биохимические ресурсы хозяина. Вот как это происходит.

Обычно исследователи обращают внимание на последовательность вторжения в человеческий организм возбудителей СПИД-ассоциированных инфекций (сейчас их насчитывается не менее 18) в зависимости от количества в крови человека Т-лимфоцитов. Их удивляет то обстоятельство, что в самом перечне таких инфекций нет никакой логики! Возбудители крайне разнородны, у них отсутствуют видимые признаки сходства в жизненных циклах и экологии. Следовательно, существуют иные факторы (пока назовем их «фактором Х»), результатом действия которых именно эти паразиты становятся востребованными ВИЧ-инфицированной составляющей человечества.

ВИЧ, как паразитический организм, должен постоянно разрушать клетки хозяина и потреблять высвобождающуюся биохимическую энергию. Для этого он индуцирует в инфицированных макрофагах, клетках микроглии и астроцитах синтез большого количества цитокинов (факторы некроза опухолей, интерлейкины и др.). Но одновременно цитокины (IL2 и IL3) являются сильными факторами роста Leismania major (СПИД-индикаторная инфекция) – благодаря им лейшмания получает преимущества в размножении перед другими таксономически сходными организмами, т.е. оба цитокина выступают для лейшманий в качестве «фактора Х». Именно поэтому распространение лейшманиоза приобретает параллельный ВИЧ специфический пандемический характер.

Роль одного из «факторов Х» для пандемического распространения возбудителя туберкулеза играет сурфактантный белок A (SP-A), присутствующий в бронхоальвеолярной жидкости ВИЧ-инфицированных людей. Он усиливает прикрепление M. tuberculosis к альвеолярным макрофагам. По этой причине пандемия туберкулеза, всегда считавшегося социальной болезнью, имеет упорное течение в богатых странах с развитым здравоохранением. Не привлеки в начале 1970-х гг. ретровирусы внимание онкологов, то ВИЧ не был бы открыт, и современная нам пандемия туберкулеза рассматривалась бы учеными как самостоятельное явление.

Разумеется, вышеприведенные данные не полные. Однако они все же позволяют заподозрить то, что пандемия ВИЧ/СПИДа – это не привычная для понимания циклическая монопандемия с отдельными случаями вторичной инфекции, к каким можно отнести, например, пандемии гриппа, а неизвестное из прошлой противоэпидемической практики природное явление – многокомпонентный пандемический процесс. Его основные отличия от циклических монопандемий – неспособность к самоограничению, постоянная самоорганизация и усложнение.

Пандемическая тенденция

В конкурентной борьбе за экологическую нишу, которой является вид Homo sapiens, победа осталась за паразитами, способными распространяться при невысокой плотности хозяев. В отличие от животных реакция нашего вида на вторжение паразитических организмов носит социальный характер.

Жертвы паразитов, поддерживающих свое существование только через циклические инфекции с острым течением, быстро распознаются на уровне социальной организации вида и изолируются от здоровых особей. Цепочки, по которым передаются такие паразиты, обрываются с помощью массовой иммунопрофилактики, антибиотикотерапии, дезинфекции и различных ограничительных мероприятий. Преимущества получают паразиты, вызывающие инфекционные процессы, не лимитируемые иммунной системой хозяина.

Патогенность паразита, выраженная через скорость инфекционного процесса, – это обман нашего восприятия времени. Для микроорганизмов не существует в нашем понимании дня или ночи и даже смерти. Поэтому ответ на вопрос, какой инфекционный процесс вызывается более патогенным микроорганизмом, тот, который приведет к смерти 5 человек из 10 в течение недели, либо погубивший 10 из 10, но в течение 15 лет, очевиден. Если с этой точки зрения рассматривать пандемию ВИЧ/СПИДа, то надо признать, что она вызывается максимально патогенным паразитом, убивающим до 100% своих жертв, но при этом способным передаваться самым надежным путем – половым. Чтобы прекратить распространения паразита такого типа, вид должен перестать размножаться.

Но пандемия ВИЧ/СПИДа лишь одна среди других, современных нам пандемий данного типа.

Все больше людей на планете становятся инфицированными возбудителями сывороточных гепатитов, лейкозов, некоторых герпетических и микоплазменных инфекций и других болезней, не заканчивающихся выздоровлением. Продолжительность же таких пандемических процессов может достигать по нашему ощущению времени сотен лет, но для организмов, размножающихся делением (бактерии), либо копирующихся с матрицы (вирусы), наше исчисление времени не имеет никакого значения.

По этой причине надо воспринимать очень серьезно появившиеся сообщения о не определяющихся в иммунных реакциях (серологически «глухих») штаммах ВИЧ и возбудителях сывороточных гепатитов. В сложившейся ситуации выбраковка серопозитивной крови не сдерживает распространения возбудителей этих инфекций, а создает преимущества для распространения их несероконвертирующих мутантов. И здесь снова имеет значение не наше субъективное восприятие скорости этого процесса, а то, что он будет поддерживаться неограниченно долго, приводя к инфицированию и гибели все большего количества людей. Однако ответ на вопрос, что же делать в этой ситуации, попробуем поискать у природы.

Терминатор СПИДа

В средине 1990-х гг. мною при сопоставлении эпидемических карт было обнаружено совпадение ареалов натуральной оспы и ВИЧ в центральных районах Африки. Оказалось, что ареал, где сегодня наиболее распространен СПИД, аккуратно располагается на территориях, ранее интенсивно «занятых» натуральной оспой. На основании этого была выдвинута гипотеза, что эндемический для региона вирус натуральной оспы (ВНО) обрывал цепочки, по которым распространяется эндемический для данного региона ВИЧ. В результате ВИЧ не имел возможности эволюционировать, его законсервированные в более древних гоминидах варианты ничем не успевали проявляться у людей на фоне других массовых инфекций.

ВНО являлся тем фактором, который сдерживал распространение ВИЧ из эндемических регионов. Противооспенная иммунизация людей, проживающих в районах Африки, для которых ВИЧ и ВНО были эндемичны, и последовавшее за этим сокращение заболеваемости населения натуральной оспой, одновременно способствовали продлению жизни людей, инфицированных ВИЧ, и отрыву вируса от его природного резервуара.

Нежданно эта гипотеза подтвердилась. Выяснилось, что для проникновения в человеческий организм ВНО и ВИЧ пользуются одними и теми же «воротами» – рецепторами ССR5 клеток. Оба этих паразита находятся в конкурентных отношениях друг с другом, и как появление одного, так и исчезновение другого не является случайностью. Хотя эта гипотеза была мною опубликована («Рос. хим. журнал», 1996. Т. XL. № 2; «Природа», 1997. № 8; и др.), сегодня она уже живет обезличенной жизнью.

Анализ исторических источников дает еще более любопытные свидетельства. Упоминания об оспе исчезали из летописей по крайней мере дважды. В II–III и в IX–X столетиях, а после ее возвращения историки и врачи описывали ее как «новую болезнь» (Евсевий, Рази и др.). Врачи же, жившие во «времена оспы», не считали ее заразной, так как ею болели все дети до года. Инфекционную природу оспы заподозрили только в XVII столетии, когда контагиозность ВНО начала по каким-то причинам убывать, тогда болеть оспой стали взрослые, не помеченные ею в детстве.

Интересны и обстоятельства возвращения оспы и последующей ее «ликвидации». Возвращению оспы предшествовали длительные (до 2 столетий) пандемии проказы либо другой болезни с кожными проявлениями, которую тогда считали проказой. «Уход» оспы из человеческого общества наметился лет за 50 до проведения массовых вакцинаций. Например, падение заболеваемости оспой в Швеции началось еще в 80-х гг. XVIII столетия. К 1800 г. заболеваемость оспой снизилась почти в 2,5 раза, но тогда в Швеции не было еще ни одного вакцинированного ребенка. Оспенные эпидемии среди детей не приводили к депопуляции, так как соотношение умерших от оспы к числу родившихся было 1/(10–30).

Таким образом, до ликвидации натуральной оспы в природе существовал механизм очищения популяций людей от лиц, инфицированных возбудителями, вызывающими инфекционные процессы, не лимитируемые иммунной системой хозяина. Причем этот механизм включался в первый год жизни ребенка.

По состоянию на 24 ноября 2003 г. в нашей стране было зарегистрировано более 257 120 случаев ВИЧ-инфекции, в том числе 7591 среди детей. Но можно ли эти цифры складывать? Нет, так как они свидетельствуют о разных процессах.

Передается ли ВИЧ шприцевой иглой наркомана или при гомосексуальном контакте, и в том и в другом случае речь идет о неестественном механизме передачи этого вируса, о создании его техногенного резервуара. Эволюционно ни тот, ни другой путь не закреплены за ВИЧ в природе. Взрослые могут заразиться уже после появления у них своих детей, заразившийся подросток какое-то время сохранит способность к деторождению. Но ВИЧ-инфицированное потомство – это уже не депопуляционный процесс, а запущенный механизм уничтожения биологического вида. Как следует из опубликованных комментариев к этому факту, такого количества ВИЧ-инфицированных детей никто не ожидал. А что ждали?

Мы все в заложниках у сумасшедших

В борьбе со СПИДом и подобными инфекциями мы можем выиграть не больше, чем в борьбе с землетрясениями или цунами. Тем не менее никому из строителей или моряков не приходит в голову отрицать необходимость строить сейсмостойкие здания или просто задраивать люки на кораблях.

В начале 1990-х гг. по центральным телеканалам России была инициирована странная кампания. Вдруг на обывателя посыпались разоблачения дифтерийной вакцины. Население призывалось немедленно отказаться от дифтерийной иммунизации своих детей, что и было им сделано. В результате вспыхнула масштабная эпидемия дифтерии, немыслимая даже в странах третьего мира. Погибли 450 детей, государству был нанесен колоссальный ущерб, и – молчок.

Такая же ситуация с мерами по борьбе со СПИДом. Никогда в истории борьбы с эпидемиями права больных людей не противопоставлялись правам здоровых. Мода на эту тему зашла так далеко, что на последних выборах почти все политические организации, касавшиеся темы СПИДа (за исключением одной), вместо того чтобы сделать конкретные предложения о том, как создать больным людям нормальные условия для жизни, состязались в кликушествовании о правах ВИЧ-инфицированных. А потом льготы отменили всему населению!

В Россию СПИД пришел почти на 15 лет позже, чем в США. У нас было время присмотреться к результативности «западного опыта» борьбы со СПИДом и не оказаться «впереди планеты все». Через 5–10 лет в наших школах будут учиться десятки тысяч ВИЧ-инфицированных детей, а дальше что? Почти 2 миллиона беспризорных детей в стране, и никого не заботит, чтобы они где-то учились. Но чтобы зараженные смертельным вирусом дети тайно от родителей здоровых детей посещали вместе с их детьми стоматологические кабинеты, медицинские процедуры, участвовали в активных играх, это, оказывается, требует от нас «цивилизованное сообщество». А тут еще и инструмент случайно окажется нестерильным, и кто-то кого-то поцарапает на перемене. Пусть в результате заболеет один ребенок, но разве его жизнью можно пожертвовать в угоду бредовым идеям?

Пандемию ВИЧ/СПИДа среди взрослых уже не остановить. В отношении этой категории больных должны действовать все те меры, которые облегчат их состояние, продлят им жизнь и будут способствовать их социальной адаптации. Но нам нужно признать то, что мы потерпели поражение в борьбе с этой пандемией, и начать думать, как жить дальше уже с ней.

Основные усилия в борьбе с пандемией ВИЧ/СПИДа необходимо перенести в плоскость борьбы за сохранения человека как биологического вида. По аналогии с механизмами, ранее существовавшими в природе, мы должны отделить от ВИЧ новые, еще не родившиеся поколения россиян. Поэтому основные усилия по борьбе с пандемией должны быть перенесены на детский возраст.

Необходимо отделять ВИЧ-инфицированных детей от здоровых от момента их рождения и выдерживать этот курс по крайней мере до наступления у них репродуктивного возраста. Разумеется, никаких общих школ и поликлиник. Все первоклассники должны обязательно проверяться на ВИЧ, подростки с антисоциальным поведением и наркоманы – тоже. ВИЧ-инфицированные дети должны быть на полном государственном обеспечении, учиться в специальных школах, где им будет оказываться медицинская и психологическая помощь. ВИЧ-инфицированные наркоманы среди подростков должны в обязательном порядке отправляться в специальные стационары и находиться там на лечении до определенного возраста, зависящего от демографических критериев. Например, если основное количество рождений в семьях приходится на возраст в 22 года, то нахождение в стационаре ВИЧ-инфицированного наркомана должно длиться до 23 лет, а если он пожелает, то еще дольше. Любой подросток должен знать об этой административной процедуре с самого момента поступления в школу и делать свой выбор. Необходимо продумать и другие меры исходя из реалий пандемии, а не правозащитной демагогии лукавых политиканов и мошенников.

* * *

В чем эволюционный смысл распространения ВИЧ и других ретровирусов, мы пока не знаем. Несомненно, ВИЧ первичен в отношении человека. Ретроэлементы, частью мира которых он является, насчитывают 4 млрд. лет своей истории и выполняют в нашем геноме роль «горячих точек эволюции». Мы победили его «терминатора», и теперь, возможно, он стал нашим. Мы не знаем, когда начался этот процесс и какие силы естественного отбора в нем участвуют. Может быть, так планета освобождается от своего главного паразита? Но еще 30 тыс. лет назад на Земле жили три вида человеческих существ – азиатский Homo erectus, Homo neandertales и Homo sapiens. Сегодня остался один, и это мы с вами.

М. В. Супотницкий, к.б.н.

Независимая газета http://www.ng.ru/