L-формы бактерий и чем они опасны. Часть 3.

4.2. L-формы в носительстве при бруцеллезе

В свете полученных данных большое значение приобретает изучение возможности L-трансформации бактерий возбудителей инфекционных заболеваний с хроническим рецидивирующим течением, к которым в первую очередь относится возбудитель бруцеллеза [77]. Nelson E., Pickett M. [77] при посеве крови больных хроническим бруцеллезом выделили атипичную культуру, клетки которой сходны с L-формами бактерий. Hatton E.A., Salkin E.E. [77] получили L-формы бруцелл в клетках культуры ткани (in vitro), зараженных бруцеллами и обработанных пенициллином в сочетании со стрептомицином. Авторы показали более длительное пребывание этих форм в культуре ткани по сравнению с исходными бактериальными культурами. Это привело к предположению о возможном спонтанном образовании L-форм бруцелл в организме больного.

Очень важным моментом в вопросе индукции L-образования является этиотропная терапия, так как заболевание бруцеллезом требует продолжительного комбинированного лечения [78]. Возникновение антибиотикорезистентных штаммов в ходе антибиотикотерапии может явиться отправным моментом для L-трансформации и длительной персистенции L-форм в организме. Так, Цыбин и соавт. [78] на белых мышах с пенициллиновым фоном показали длительное персистирование (до 7 месяцев) L-форм бруцелл при заражении животных адаптированным к бициллину-3 штаммом, в то время как у животных, не получивших бициллин-3, этот срок сокращался до 2 месяцев. Способность L-форм бруцелл вызывать генерализацию инфекции и персистировать в организме в данном случае обусловливалось наличием L-трансформирующего агента (бициллина-3), который выступал в роли фактора, способствующего диссеминации L-форм.

При инфицировании животных только L-формами бруцелл диссеминация последних не отмечалась [79], что во многом связано с резким снижением вирулентности микробов [80]. Поверхностный заряд клеток бруцелл в L-форме снижался на 60% при всех значениях рH, что свидетельствует о глубоких преобразованиях периферических структур, приводящих к обнажению электрически инертных слоев клеточной стенки [81-84]. Здесь же уместно отметить, что, судя по имеющимся данным, переход бруцелл в L-форму в последующем не сопровождается реверсией в данном организме, который, по всей видимости, является для них биологическим тупиком [81]. Это предположение было доказано П.А.Вершиловой и Г.А.Толмачевой [85] при подкожном заражении морских свинок L-формами бруцелл. Анализ иммунного статуса высокочувствительных к бруцеллезу морских свинок позволил установить, что организм животных, зараженных L-формами, иммунологически активен, способен синтезировать полные и неполные антитела IgM- и IgA-классов, аллергическая перестройка организма слабо выражена.

Иммуногенные свойства L-форм бруцелл лежат в основе вакцинального эффекта живой сельскохозяйственной бруцеллезной вакцины МВБ К-24. При введении последней в организм восприимчивых животных происходит изменчивость клеток вакцинного штамма до L-форм [86].

Реверсия L-форм бруцелл in vivo в исходное состояние возможна только при 2-3-кратном пассировании через организм животных [78, 80]. Реверсированные in vivo L-формы частично восстанавливают агглютинабельность и вирулентность [80].

Следовательно, возникает закономерный вывод о причастности L-форм бруцеллезных бактерий к хроническому характеру течения бруцеллезной инфекции и вакцинальному процессу.

4.3. L-формы в носительстве при мелиоидозе

Мелиоидоз как латентная инфекция – еще одно проявление персистенции в мире микроорганизмов. Инкубационный период при заболевании мелиоидозом может длиться до 26 лет. Несмотря на то, что в природных очагах инфицированность этим возбудителем достигает 7% (по результатам РСК) – 30% (по результатам РПГА), клинические случаи острого заболевания редки. Эпидемиологический анализ заболеваний мелиоидозом свидетельствует о широком распространении латентных форм заболевания среди лиц, посетивших эндемичные по этой инфекции районы [87, 88].

Клинические наблюдения мелиоидоза у человека указывают на то, что для манифестации латентной инфекции необходимы провоцирующие факторы, снижающие резистентность макроорганизма (ранения, ожоги, интоксикация, тяжелые сердечные или почечные заболевания и т.д. ). Экспериментально это было доказано Замараевым и соавт. [88] путем формирования иммунодефицитного состояния у животных с помощью фармакологических средств. Белых мышей, белых крыс, морских свинок заражали вирулентной культурой возбудителя. Часть животных погибала от острой формы инфекции, всем выжившим через 2 недели после гибели последнего животного вводили иммунодепрессанты (гидрокортизон, актиномицин Д, циклофосфан). Наиболее активным агентом, вызывающим манифестацию мелиоидозной инфекции, оказался циклофосфан. Введение этого препарата белым мышам, белым крысам и морским свинкам приводило к гибели, соответственно, 15.6, 25.8 и 10% животных с последующим выделением возбудителя в бактериальной форме. В контрольной группе все животные выжили, выделить от них возбудитель с применением обычных бактериологических методов не удалось, за исключением единичных случаев выделения культур от белых крыс с патологоанатомической картиной хронического мелиоидоза.

Было высказано предположение, что Pseudomonas pseudomallei – возбудитель мелиоидоза – персистирует при латентной инфекции в виде морфологических вариантов – L-форм, образование которых in vivo во многом определяется состоянием иммунной системы макроорганизма [88,89]. Возбудитель мелиоидоза обладает выраженной способностью к формированию морфологических вариантов как при культивировании на специальных средах с антибиотиками, так и в организме животных, особенно при проведении химиотерапии. Формирование таких вариантов отмечено при развитии вакцинального процесса, вызываемого авирулентными штаммами – экспериментальными живыми вакцинами. Обнаружение таких вариантов – один из основных критериев изменчивости при оценке эффективности химиотерапии, а предлагаемые методы индикации и идентификации нашли применение при изучении персистенции возбудителя в макроорганизме и приживаемости экспериментальных вакцинных штаммов [90].

Ю.В.Антонову [87] удалось подтвердить возможность формирования инаппарантных форм мелиоидоза за счет бактерионосительства в виде L-форм возбудителя. Уже на 4-й день после заражения белых крыс и морских свинок, заболевание у которых протекает в самых разнообразных клинических формах, бактериальная культура не была выделена ни от одной из четырех вскрытых крыс. В то же время от одного животного получен нестабильный вариант L-форм, который реверсировал в исходную бактериальную форму через 11 дней.

Реверсия L-форм Ps.pseudomallei происходит в довольно низком проценте случаев (3-10%) [90]. Ревертанты сохраняют, в основном, присущие исходным штаммам биологические свойства, что, по-видимому, может играть определенную роль в патогенезе и эпидемиологии мелиоидозной инфекции [89].

Таким образом, резюмируя вышеизложенный материал по носительству при чуме, бруцеллезу, мелиоидозу (соответственно, типичных острой, хронической и латентной инфекциях) и возможной роли в этом феномене L-вариантов бактерий, можно заключить, что формирование инаппарантных форм чумы, бруцеллеза, мелиоидоза протекает за счет бактерионосительства в виде L-форм возбудителей. Носительство в виде L-вариантов бактерий этих особо опасных инфекций с внутриклеточной локализацией возбудителя – закономерное явление, хотя при каждой указанной инфекции оно отличается рядом особенностей и, в первую очередь, различной эпидемиологической значимостью, частотой и механизмом возникновения процесса, его продолжительностью. Манифестация скрытых форм инфекции, характер течения инфекционного процесса, очевидно, наряду с другими причинами, во многом обусловлены биологическими свойствами L-вариантов бактерий – стабильностью, способностью к персистированию и реверсии в исходную бактериальную форму in vivo.