Овечка Долли – пройденный этап

04.05.200780080

В Рослинском институте считают клонирование животных пройденным этапом. О том, чем теперь занимаются создатели овечки Долли, обозревателю «МН» рассказал профессор Брюс Уайтлоу, руководитель исследовательского направления института.



МН: Профессор Уайтлоу, Долли сделала ваш институт известным на весь мир. Но что вы думаете о роли этого эксперимента сейчас, десять лет спустя?

Уайтлоу: Мы сами не ожидали таких грандиозных последствий. Прежде всего Долли помогла нам, ученым, начать прямой разговор с публикой. Люди повернулись к науке, начали понимать гораздо больше в молекулярной биологии. Можно сказать, что Долли «внесла» науку в дома, на кухни. Но не только в дома. Многие дальнейшие политические решения были приняты во многом благодаря успеху этого эксперимента. Как положительные, так и отрицательные, с моей точки зрения. Острые дискуссии и запреты, принятые в некоторых странах, – тоже в некотором роде последствия нашего успеха.

Если же говорить о науке, то именно клонирование Долли дало старт исследованиям в области стволовых клеток, «клеточному буму», который мы наблюдаем. Опять-таки и в положительном, и в отрицательном его аспекте. Все поняли главное: можно взять клетку, утратившую свое основное назначение, и возродить ее, дать ей жизнь снова. Но далее возникают вопросы. Нужно понять законы развития клетки – ведь внутри каждой из них хранится практически один метр (!) ДНК, которая не просто гениальным образом упакована, но и контролируется, подчиняется определенным законам, которых мы пока не знаем.

Был и коммерческий аспект – Долли принесла деньги молекулярной и клеточной биологии. Инвесторы стали вкладывать большие средства в биотехнологию.

МН: Вы имели возможность наблюдать за клонированными животными и видеть последствия этого эксперимента. Что же случилось с Долли?

Уайтлоу: Множество людей приходили посмотреть на Долли и испытали настоящее разочарование – она ничем не отличалась от обычных овечек. За ней хорошо ухаживали, она хорошо выглядела. Долли умерла в «среднем возрасте» от легочной инфекции. Было много дискуссий о том, умерла ли она раньше времени, раньше времени ли состарилась и т. д. Этого мы не можем утверждать. Как и с людьми – некоторые умирают молодыми, некоторые доживают до глубокой старости. На данный момент в мире клонировано уже много животных: мыши, овцы, кролики, быки, крысы, собака. Пока нельзя сказать, что у них есть какие-то отклонения. Делается это во многих центрах, технология клонирования значительно усовершенствована. Она имеет коммерческие перспективы, а в научных – нет. Поэтому мы больше не клонируем животных в Рослине. Мы разработали технологию, экспериментально доказали, что это возможно, теперь ее могут использовать другие в коммерческих, хозяйственных интересах. Так что мы свое дело сделали...

МН: Но как далеко может эта технология распространиться? Что вы думаете по поводу клонирования людей?

Уайтлоу: И об этом много спорили. Здесь у каждого ученого персональное мнение, но я бы сказал так: если технология разработана, она в любом случае будет развиваться и использоваться. Как именно, зависит от того, кто использует.

МН: То есть вы допускаете, что однажды все-таки наступит момент, когда клонируют человека?

Уайтлоу: Допускаю. Только я буду очень-очень удивлен, если это случится в Великобритании и вообще в Европе, но я не могу дать гарантии, что это не произойдет где-то еще. У нас это вряд ли случится, поскольку принята система ограничений, эта область очень хорошо регулируется.

Но в принципе не думаю, что в клонировании людей есть необходимость. Возможно, есть какая-то коммерческая польза в клонировании некоторых животных – крупного рогатого скота или, допустим, скаковых лошадей. А человека? Вряд ли.

МН: Из-за этических соображений?

Уайтлоу: Из-за стоимости. Это очень дорого и коммерчески неоправданно.

МН: Вы сказали, что клонирование Долли не дало ответы на многие вопросы. Какие?

Уайтлоу: В процессе клонирования нам удалось взять взрослую клетку и репрограммировать ее. Но мы не знаем, какие механизмы лежат в основе этого репрограммирования. Мы знаем детали, но не знаем ключевых моментов. Если мы поймем это на молекулярном уровне и сможем идентифицировать фактор или факторы, которые вызывают репрограммирование, то сможем сознательно использовать это в медицине.

МН: В этом заключаются ваши научные планы? Понять и использовать?

Уайтлоу: Отчасти. Мы стремимся понять истинные причины человеческих заболеваний и подойти к разработке новых методов лечения. Здесь, в Рослине, мы продолжаем работать над созданием трансгенных животных, причем не только для хозяйственных нужд. С их помощью мы создаем модели болезней человека и учимся понимать их природу.

В ближайшие два-три года мы ожидаем значительных прорывов в геномике: технологии совершенствуются, и исследования генома развиваются гораздо быстрее, чем несколько лет назад. Это поможет нам понять главные, базисные основы жизни, генетические механизмы развития животных и человека. Если поймем, то сможем контролировать живой организм.

Притязания на лидерство

В ближайшем будущем Шотландия может превратиться в мирового лидера по использованию стволовых клеток в медицине. В знаменитом Рослинском институте – родине овечки Долли – стартовал проект по производству безопасных клеточных линий, на который будет потрачено около 2 млн фунтов. А в январе этого года в Эдинбурге был открыт Центр регенеративной медицины, объединяющий фундаментальные исследования, производство и клинику. Возглавил его небезызвестный профессор Ян Вилмут, «отец» овечки Долли, который теперь переключился с животных на людей. Не на их клонирование, конечно, а на выращивание клеток, тканей и в будущем, возможно, органов. Планируется, что в этом новом центре уже через несколько лет будут внедрены новые методы лечения различных заболеваний (от диабета до болезни Паркинсона) при помощи стволовых клеток.

Благодаря нескольким обстоятельствам притязания Шотландии на мировое лидерство в этой области вполне оправданны. Во-первых, это официальная стратегия местных властей, которые вместе с британскими государственными фондами и организациями вкладывают в эту область значительные средства. Причем национальные амбиции здесь могут сыграть не меньшую роль, чем деньги. Во-вторых, на данный момент Великобритания – единственная из развитых стран Европы и Америки, где созданы благоприятные юридические условия для ученых, работающих в этой области. Здесь можно получить лицензию на манипуляции с эмбриональными стволовыми клетками и терапевтическое клонирование (получение клеток человеческого зародыша искусственным путем и сохранение жизни этим клеткам в течение 14 дней).

Еще один важный фактор – традиции. Биология в Шотландии – давний и главный научный приоритет. Королевскому колледжу хирургии – более 500 лет. Если же говорить о более современных методах, то первая биотехнологическая компания была создана здесь в начале 70-х годов прошлого века, а 20 лет назад именно в Эдинбурге был проведен первый в Европе эксперимент по генной терапии (замене или изменению поврежденного гена, вызывающего наследственное заболевание) на людях.

«Последний опрос общественного мнения показал, что среди самых уважаемых профессий у нас на первом месте – врач и ученый-медик, на втором – священник, на третьем – университетский профессор», – сообщила «МН» профессор Анне Гловер, главный научный советник правительства Шотландии, которая, помимо этой работы, продолжает свои биологические исследования в Университете Абердина. – Поэтому закономерно, что именно здесь впервые в мире было клонировано млекопитающее, а теперь столь активно развивается клеточная терапия».

Пока власти, ученые и публика других западных стран пребывают в растерянности рассуждая о том, чем кончится «клеточный бум», в Великобритании (в Шотландии, в частности) решают проблемы по мере их поступления, шаг за шагом приближая широкое внедрение стволовых клеток в клинику – под контролем (и под защитой) законодательства. Однако в каждом конкретном случае приходится принимать и собственные этические решения.

Так, компания R Cells, созданная в Рослинском институте для производства безопасных линий эмбриональных стволовых клеток, существует на государственные средства. Руководители намереваются на этих линиях и заработать, привлекая таким образом деньги в институт для исследований по другим направлениям. Директор по развитию Адриан Кортни на вопрос, продадут ли они свой товар любому, кто пожелает, ответил: «Опасения, что коммерциализация может ускорить внедрение непроверенных методов в клинике, оправданны. Все будет зависеть от контракта, где должно быть прописано множество условий. Например, как и когда покупатель намеревается нашими клетками воспользоваться. Если он захочет внедрить их в клинике уже через 2-3 года – скажем «нет».

Наука и клиника в одном флаконе

Цели у R Cells грандиозные – обеспечить безопасными линиями клеток чуть ли не всю Европу. Но одним из главных потребителей станет, безусловно, новый Центр регенеративной медицины в Эдинбурге. Название говорит само за себя: «регенерация» – восстановление поврежденных тканей и органов. Сначала в пробирке, затем – в клинике. Все спорные вопросы, связанные с внедрением стволовых клеток в медицине, здесь будут решать на месте. Именно поэтому в центре создано огромное научное подразделение (250 человек), призванное заниматься сугубо фундаментальными исследованиями, изучением свойств разного вида клеток и возможности управлять их развитием.

«Аналогов подобного центра «клеточной медицины», где в одном месте были бы наука, производство и клиника, в мире нет, – говорит управляющий Гордон Маклин. – Когда мы создавали его, то изучали мировой опыт, и нечто подобное, но в меньших масштабах, видели только в Японии».

Он также сообщил, что до 2010 г. в развитие центра будет вложено около 60 млн фунтов (25 млн – от правительства Шотландии, 15 – от корпорации Scottish Enterprise, остальное – от различных фондов). Сейчас здесь стараются сформировать сильную команду ученых. Привлекают специалистов из США, Германии и других стран, где законодательство в этой области не столь либерально. «Надо спешить, – говорит Маклин. – В Америке ситуация может очень быстро измениться после президентских выборов, уже сейчас многие специалисты переезжают в Калифорнию, где свои законы».

В данный момент исследования в центре сосредоточены на четырех направлениях – неврология, заболевания крови, восстановление костной ткани и печени.

«В нашей лаборатории мы пытаемся ускорить процессы заживления костей и мышц после переломов, сложных травм, – сообщил «МН» руководитель одного из подразделений, профессор Брендан Нобл. – Извлекаем стволовые клетки взрослого человека, подготавливаем и пересаживаем ему же. Надеемся внедрить этот метод в клинике в самое ближайшее время. В будущем мы собираемся использовать и эмбриональные стволовые клетки, но пока не пришло время».

Российский «след»

Кстати, в марте этого года профессор Нобл побывал в Москве, где участвовал в российско-британском семинаре по исследованиям стволовых клеток, организованном Британским советом. Он, по его словам, был поражен, как много в России сильных специалистов в этой области. Действительно, практически в каждом нашем академическом институте биологического направления есть группа, которая занимается стволовыми клетками в разных аспектах. Несколько десятков ученых из разных городов выступили с докладами. Но есть одно «но» (профессор Нобл не упомянул этого аспекта) – эти исследования плохо координируются в масштабах страны. Каждая группа занимается своим предметом – кто клетками глаза, кто клетками печени, кто всем понемногу, часто они дублируют друг друга. Системы, подобной Stem Cells Network, которая осуществляет связь между лабораториями, помогает определить приоритеты, снабжает ученых информацией о том, что делают другие, помогает найти партнера, – в России нет. А координация и строгая субординация – это еще один фактор, благодаря которому Шотландия и Великобритания в целом могут выйти в лидеры в «клеточной медицине».

Елена Кокурина, «Московские новости», 04.05.2007

Ваш комментарий:
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии. Чтобы оставить комментарий, необходимо авторизоваться.
Вернуться к списку статей