Коммерциализация инноваций: взгляд из Сибири

Александр Лазарев (слева) – директор исследовательского фонда предпринимательства «Бизнес-лаборатория» и Андрей Букин – эксперт-консультант ИФП «Бизнес-лаборатория» отвечают на вопросы Ивана Стерлигова, обозревателя ОРЕС.RU.

Александр Михайлович, Андрей Валерьевич, расскажите, как меняется за последний год ситуация с коммерциализацией инноваций в Новосибирске и вообще СО РАН?

На наш взгляд, есть две стороны этого вопроса. Внешняя – кажется, что происходят изменения в положительную сторону и государство осознает важность перехода на инновационные рельсы. Это видно в речах политиков федерального, регионального и местного масштаба. Но если рассмотреть данный процесс более глубоко, то мы увидим, что происходит замещение реальных дел словами, более того, опасность недооценки перехода на инновационный путь развития на деле все более актуализируется. Сырьевая доля ВВП страны увеличивается, и тем более увеличивается сырьевая доля ВВП сибирского региона. Через 10-15 лет в Сибири не только будут мало производить инноваций, но и утратят способность воспринимать чужие инновации.

В Новосибирске построением инновационной структуры занимаются не более 30 человек, в английском Кембридже инновационные компании обслуживают 13.500 инфраструктурных организаций. В России количество людей, занимающихся инновациями, мало. Разговоры серьезные, а действия мизерные, не соответствующие вызовам современности, решение сложного вопроса заменяется простыми действиями.

В разных странах предпринималось много попыток по искусственному созданию инновационных кластеров, положительные и удачные случае единичны, их менее 10 на всю планету, что подчеркивает сложность задачи и ее многогранность.

Проблема заключается в том, что инновации никому не нужны. Они не нужны потребителям – менее 5% потребителей покупают новые товары; не нужны производителям – им не выгодно перенастраивать или менять производство; инновации не нужны ученым – их задача создавать тексты; инновации не нужны власти, у нее другие комплексные задачи. В итоге на создание инноваций толкает только конкуренция, причем мы имеем в виду не создание конкурентоспособной страны, а создание конкурентной обстановки внутри страны.

За последний год в новосибирском Академгородке очень много рассуждали о технопарке, между тем этот планируемый технопарк – 3 офисных здания. Таким образом, разговоры о технопарке закрывают путь к обсуждению действительно важных для инноваций вопросов. Более того, в новосибирском Академгородке уже существуют технопарки – частные офисные здания, в которых арендуют площади малые научно технические компании. Например, недавно было сдано здание площадью 8000 кв. метров, построенное частной инновационной IT-компанией «Алекта». Это здание используется не только для собственных нужд, но и предлагается всем желающим. Недостатка в помещениях в Академгородке никогда не было. Выходит, что ситуация вокруг технопарка, конечно, активизировалась, но не более чем по поводу строительств, что вызывает разочарование, которое прозвучало почти во всех выступлениях на третьем Сибирском форуме «Индустрия информационных систем» (CИИC-2007).

В этом году говорить о проблемах с инновациями в СО РАН особенно тяжело, потому что это юбилейный год – 50 лет новосибирскому Академгородку. Все ожидают поздравлений и дифирамбов, а не критики, какой бы конструктивной она не было.

Почувствовали ли инвесторы, интересующиеся хай-теком, внимание государства?

Количество инвесторов, интересующихся hi-tech, не увеличивается. Количество инвесторов, которые уже искали hi-tech проекты и отказались от них, увеличивается каждый год. На научно-технических проектах крепко висит ярлык венчурных, т.е. рисковых проектов, который категорически отпугивает любого здравомыслящего инвестора. У инвесторов до сих пор масса альтернативных инструментов для вложения на различных рынках. Такой низкий уровень интереса сохраняется, несмотря на то, что в Новосибирске практически все известные бизнесмены вышли из научно-технической среды и потенциально открыты к восприятию инновационных проектов: так, Урса-банк, «Топ-книга», «Катрен», «Сибирский берег», «Белон», «Инмарко», БКС и многие другие организации возглавляют выходцы из научно-технической среды.

Предполагаем, что под различные государственные программы и особенно под программу, связанную с нанотехнологиями, будут представлены проекты, одна из целей которых – получение дешевых финансовых ресурсов.

Появились ли в Новосибирске новые заметные success-stories?

Мы можем только предполагать, что успешные научно-технические компании есть, и хотя ответ на этот вопрос очень сложен и интересен всем, реальность такова, что получение этой информации требует серьезных ресурсов на изучение компаний. Государство и частные компании до сих пор не считают нужным тратить средства на выявление и пропаганду success-stories, на изучение причин как удач, так и неудач, на соотнесение этих вопросов с мировым опытом. Наши действия в этом направлении недостаточны и дискретны.

Заметна ли работа венчурных фондов, как созданных с участием государства, так и частных?

За последние годы деятельность венчурных фондов стала практически незаметной, фонды сосредотачивают свою деятельность в европейской части страны, и работают как buy-out фонды. Это происходит во многом потому, что требования к малым инновационным компаниям в фондах больше, чем требования к крупным компаниям. Например, когда фонд приходит в крупную компанию, то менеджмент меняется без вопросов, когда же рассматривается малая фирма, то предполагается, что разработчик должен иметь менеджерские, маркетинговые и многие другие компетенции.

Фонд Бортника финансирует компании на стадии seed. РАВИ действует очень грамотно, уточнив свое название и став ассоциацией венчурного и прямого инвестирования, показывая, что венчурных инвестиций там нет, что вполне соответствует действительности. В ассоциацию входят фонды, которые совершенно не интересуются компаниями на стадии seed, представленными на венчурных ярмарках. Ситуация такова, что посевные компании остаются без внимания и им самим приходится преодолевать «зону смерти», т.е. период отсутствия финансирования, когда привлекательность компании очень низкая. За этим процессом молча, иногда с ехидством, наблюдают венчурные фонды.

STRF.RU