Итоги конкурса на управление средствами Российской венчурной компании удовлетворительны. Но чтобы этот институт заработал в полную силу, нужны изменения в законодательстве, поток инновационных проектов и новые управляющие команды

Пятнадцатого мая министр экономического развития и торговли Российской Федерации (МЭРТ) Герман Греф объявил трех победителей из двенадцати участников «конкурсного отбора юридических лиц для передачи им в доверительное управление денежных средств ОАО “Российская венчурная компания” (РВК)». Победителями стали ЗАО «ВТБ Управление активами» (ВТБ УА), ЗАО «ФинансТраст» и управляющая компания «Биопроцесс Кэпитал Партнерс» (Bioprocess Capital Partners, BCP). Им будет передано в управление 3,949 млрд рублей средств РВК. Еще два претендента на деньги РВК, ОАО «НМ-Траст» и компания «Оптима венчур кэпитал», по словам Грефа, представили очень хорошие заявки. Но к ним были «небольшие замечания», и Греф выразил надежду, что они доработают свои предложения и смогут стать победителями второго конкурса, который будет объявлен предположительно в июле. Всего через институт РВК планируется разместить 15 млрд бюджетных рублей до конца этого года.

Российскую венчурную компанию строили по лекалам израильской программы «Йозма». Этот «фонд фондов» работал в 1993–1996 годах. Отличия между программами в размере («Йозма» обладала меньшим капиталом, в 100 млн долларов), в ставке доходности (российская ниже, 5%, но не выше инфляции, деньги «Йозмы» отдавались под LIBOR+1%) и в схеме работы с фондами – «Йозма» вела с каждым фондом переговоры по отдельности, РВК отбирает фонды на открытых конкурсах. А в остальном схемы похожи – даже Игаль Эрлих, организатор «Йозмы», сейчас работает в совете директоров РВК.

Схему фонда фондов было решено использовать во избежание коррупции. По мнению руководства Минэкономразвития (которое при этом ссылается на опыт других стран), схема передает решения из рук чиновников в руки частного сектора. В совет директоров РВК помимо Игаля Эрлиха входит еще один иностранец – Эско Ахо – руководитель финской венчурной госпрограммы «Ситра». По слухам, именно участие двух уважаемых на мировом технологическом рынке и более чем обеспеченных иностранцев спасло экспертизу РВК от чрезмерного лоббизма. Не исключено, что считавшийся до объявления итогов конкурса фаворитом связанный с «Газпромом» «Лидер» был забаллотирован этими профессионалами, не увидевшими в газпромовском претенденте сильной венчурной команды.

Впрочем, российская специфика дала о себе знать – из-за особенностей нашего законодательства РВК не смогла заполучить в число претендентов большинство серьезных венчурных команд.

Почему ПИФы?

«Я уверен, – говорит начальник отдела развития механизмов частно-государственного партнерства МЭРТ Юрий Аммосов, – что заявлений на конкурс РВК поступило бы в несколько раз больше, если б венчурные фонды не требовалось создавать в российской юрисдикции, да еще в форме ПИФов». Из-за этого целый ряд отечественных и международных инвестиционных групп отложили подачу заявлений.

По сведениям «Эксперта», несколько зарубежных венчурных фондов и крупных инвесторов обращались в МЭРТ с просьбой снять ограничение на российскую юрисдикцию, но, по словам источника в МЭРТ, в ведомстве стали вспоминать опыт ЦБ с компанией «Фимако» в 1998 году, когда обычный финансовый механизм на островах Ла-Манша все тут же приняли за воровской. Не желая провоцировать аллергию у прессы и политиков, МЭРТ пошел на создание венчурных фондов через российскую юрисдикцию.

Проблема с ПИФами не менее острая. В настоящее время РВК дает деньги только венчурным фондам, создаваемым в форме закрытых паевых инвестиционных фондов (ЗПИФ). В мировой практике венчурные фонды создаются почти всегда в формате «ограниченных партнерств» (limited partnership), где управляющий является «генеральным партнером», а инвесторы – «ограниченными партнерами». Преимуществом этой формы является ее прозрачность для налогообложения: налоги платит не фонд, а его инвесторы по получении дохода.

Из всех российских инвестиционных институтов только паевые инвестфонды не облагаются налогом. Но у ПИФов есть большой недостаток. Особенностью прямых (и в том числе венчурных) инвестиций является то, что фонды капитализируются не сразу, а постепенно, по мере подготовки инвестиционных сделок. Если на фонде написано «100 миллионов», это не значит, что на его счете в банке лежит 100 миллионов. Когда фонд создается (на инвестиционном жаргоне – «подписка на фонд закрывается»), инвесторы заключают только так называемый коммитмент (обязательство оплатить свою долю по требованию). Когда УК фонда нужны деньги на оплату очередного раунда финансирования портфельной компании или на текущие расходы, она направляет всем инвесторам «вызов капитала» (capital call) – требование сделать очередной взнос в счет коммитмента. Благодаря этому у фонда не возникает проблемы, что делать с неразмещенными средствами, и деньги не замораживаются на три-четыре года (обычный срок размещения полного объема венчурного фонда, который живет в среднем десять лет). А у венчурной фирмы благодаря такому механизму не провисает общая доходность фонда. Так как венчурные фонды отчитываются перед инвесторами исключительно высокой доходностью, коммитменты для них – вопрос жизни и смерти.

Вот здесь и нашла коса на камень. Дело в том, что паевые фонды по действующему законодательству в принципе не подразумевают оплаты паев постепенно. В результате на первый конкурс пришли только несколько фондов, которые настолько рвались работать, что скрепя сердце уговорили инвесторов вложить все деньги сразу. Поэтому инвестиционный период «Биопроцесса», ВТБ УА и «ФинансТраста» будет намного короче стандартного – вряд ли более двух лет. У всех этих фондов есть предварительный инвестиционный портфель, которым они, скорее всего, и займутся, но в течение первых лет, а в особенности того полугода, когда они будут на рынке фактически втроем, до прихода следующей волны эрвэкашных фондов, эти структуры будут инвестировать очень активно. Деньги без коммитментов слишком горячие.

Одновременно с созданием РВК МЭРТ совместно с ФСФР развил бурную деятельность по изменению российского законодательства в духе американского «правила R» – поправок 1982–1984 годов, дерегулировавших инвестиционные механизмы. В законе будет выделен класс фондов для так называемых квалифицированных инвесторов, которыми станут профессиональные финансовые институты и богатые и опытные физические лица. Таким фондам в обмен на отказ от компенсаций из фонда защиты пайщиков разрешат и работать по коммитментам, и использовать любые виды вознаграждения, и не публиковать отчетность, предоставляя ее только инвесторам, и создавать инвестиционные комитеты с пайщиками. По данным «Эксперта», рынок ждет нового механизма. На прошлой неделе стало известно, что профессиональные участники фондового рынка уже планируют создавать в формате «для квалифицированных инвесторов» и фонды прямых инвестиций, и хедж-фонды. Когда закон вступит в силу, неясно, но МЭРТ и ФСФР стремятся провести его через второе чтение (первое было в декабре 2006 года) уже в начале лета и добиться его принятия к осени. В этом случае отношение и инвесторов, и управляющих к схеме РВК может резко поменяться: многие венчурные фирмы, пропустившие первый конкурс, неофициально говорят, что ждут только принятия поправок в закон.

Интересно, что, обсуждая эту проблему с «Экспертом», чиновники МЭРТ поначалу пытались обходиться терминами нынешнего законодательства, но уже через три-четыре фразы возвращались к «коммитменту» и «ограниченному партнеру». Более того, сам законопроект в кулуарах зовется не иначе как «закон о коммитментах».

Попробуйте наносмазку

Выбор мэртовской комиссией в качестве управляющей компании «дочки» ВТБ (управляемый ею фонд получит от РВК полтора миллиарда рублей) вызвал скепсис у некоторых специалистов, считавших этот шаг и без конкурса предопределенным и относившихся с предубеждением к инновационным возможностям крупного государственного банка. Между тем структуру возглавили весьма квалифицированные люди.

Осенью 2006 года руководителем «ВТБ Управления активами» стал Сергей Ромашов, авторитетный специалист на российском инновационном рынке с опытом, наработанным в международных инвестиционных компаниях. Он несколько лет занимался инвестированием в технологические бизнесы в Австралии, затем специализировался на биотехнологических стартапах в Великобритании. В 1995 году Ромашов возвращается в Россию представителем международного инвестиционного гиганта «Гленкор». Затем переходит в группу компаний «Спутник», где участвует в создании трех венчурных фондов, занимающихся финансированием В2В−проектов и инвестированием технологических компаний на семенной стадии. Параллельно Ромашов работает экспертном совете Конкурса русских инноваций, организованном нашим журналом.

Одним из вице-президентов ВТБ УА стал Андрей Зюзин. Зюзин работал в Cisco и AMD, занимался поиском технологических проектов для этих компаний, в том числе и в России. Имя третьего топа венчурной «дочки» ВТБ нас попросили пока не называть, но известно, что он выпускник физтеха, создал со своими российским коллегами весьма успешный бизнес в США в области нанотехнологий, микро- и оптоэлектронике. Затем этот бизнес купила TL Ventures, входящая в десятку крупнейших венчурных компаний мира, где бывший физтеховец занял пост вице-президента. На его счету и две успешные венчурные сделки, совершенные в России в пользу одной из крупнейших мировых телекомкомпаний. Так что команда в ВТБ УА собирается не дилетантская и, похоже, будет усилена представителями партнера-инвестора, крупной американской инвестиционной корпорации, название которой пока также не разглашается. Экспертный комитет ВТБ УА, который займется технологической экспертизой проектов, возглавит тоже достаточно известный в инновационных кругах человек – ученый секретарь Президентского совета по науке и технике и директор Курчатовского научного центра и Института кристаллографии РАН, один из идеологов Российской нанотехнологической корпорации Михаил Ковальчук.

У ВТБ УА есть несколько «хорошо проработанных» проектов. Один из них связан с компанией, работающей в оптоэлектронике, есть серьезная проработка проекта, нацеленного на создание программного продукта по изучению потребительских настроений пользователей интернета и мобильной связи. Кроме набивших оскомину ИТ– и телекомпроектов есть ряд разработок, попавших в зону внимания вэтэбэшных специалистов, ориентированных на промышленность. В частности, это проект наносмазки неназванной питерской команды. ВТБ УА также собирается создать группу высокотехнологичных инжиниринговых компаний в сфере нефтедобычи (разведка в профильных иститутах дала положительный результат). Стратегическая цель – подвинуть иностранный инжиниринг и сервис, которые занимают сейчас 60% этого десятимиллиардного российского рынка.

Эффективность малой дозы

Второй победитель – группа «ФинансТраст» во главе с хорошо известным на мировом инновационном рынке инвестиционным игроком Tamir Fishman (51% в доле управляющей компании) с опытом работы в венчурной индустрии более 15 лет. В Израиле этот международный венчурный фонд обеспечивает одну из лучших мировых доходностей (больше 60%). По нашей информации, победой «ФинансТраст» обязан не в последнюю очередь личной рекомендации Игаля Эрлиха.

С российской стороны, рассказывает «Эксперту» заместитель председателя совета директоров «ФинансТраста» Дмитрий Чухланцев, компанию представляют четыре организации: «Тонап», инвестиционная компания «ФинансГрупп», «Социальные инвестиции» и «Регионгазфинанс». Эти компании реализуют сейчас совместные проекты, связанные с инвестированием в дорожное строительство, в недвижимость и инфраструктурные объекты в регионах.

На инновационной ниве отметились первые два предприятия. Компания «ФинансГрупп», президентом которой является Олег Шварцман, работает с венчурными проектами с 1996 года. У нее, по крайней мере, два успешных «выхода». Первый проект, связанный с биобадами (биодобавками), был реализован с доходностью 200%. Другой – нефтегазовый – основан на вэпэкашных технологиях миасского КБ имени Макеева (Челябинская область) и завершился созданием и продажей установки по прямогонной дистилляции бензина.

«Тонап» работает в венчуре с 2000 года и управляет сейчас несколькими небольшими – до миллиона долларов – инвестициями в высокотехнологичный бизнес. За это время компания, по словам ее генерального директора Чухланцева, накопила большой опыт в развитии и поддержке инвестиционных, в том числе и технологических, проектов. Создана база, насчитывающая порядка 500 инновационных проектов в различных технологических кластерах по всей территории России. Из них 50 проектов, по мнению Чухланцева, заслуживают того, чтобы рассматривать их на инвестиционном и экспертном комитетах «ФинансТраста» (экспертизу возглавит глава Московского комитета по науке и технологиям Дмитрий Ротатаев). А десять из них, опять-таки по словам Чухланцева, готовы для инвестиций уже сейчас.

В частности, «ФинансТраст» планирует инвестировать в технологию, разрабатываемую совместно с Институтом нефтехимического синтеза РАН, которая позволяет полностью отделять полимерные материалы от медной жилы. В дело могут пойти отходы энергетической и кабельной промышленности. Сегодня в результате переработки используется лишь выход меди, а полимеры растворяют и сливают. Новая же технология позволяет использовать и полимеры – в качестве тех же изоляторов для кабелей. Венчуристы приглядываются и к другому «химическому» проекту, основанному на наработках одного из химических институтов столицы. Проект предполагает разработку нанокатализатора и производства на его основе синтетической «гуттаперчи» – термопластичного материала, который можно использовать вместо пластиков, например, в машиностроительной промышленности.

Еще одна интересная технология рассматриваемая «ФинансТрастом» с целью венчурного инвестирования – это так называемая малодозовая система рентгеновского контроля для применения в системах безопасности аэропортов и для разных видов дефектоскопии в промышленности.

Травильный газ для инвестора

«Биопроцесс Кэпитал Партнерс» стала третьей управляющей компанией, выигравшей мэртовский конкурс. Соответствующий ЗПИФ – «Биопроцесс Кэпитал Эссетс» (Bioprocess Capital Assets – BCA) будет иметь размер три млрд рублей. Кроме РВК в BCA инвестируют Биопроцесс-холдинг, ряд крупных отечественных банков и частные инвесторы, включая ряд ведущих венчурных капиталистов мира.

Сомневаться в квалификации менеджеров BCP мало кому придет в голову – интернациональный коллектив инвестиционного комитета фонда состоит из весьма авторитетных и уважаемых в мире и в России управленцев хайтечных проектов. Гарри Фитцгиббонс, Питч Джонсон – венчурные капиталисты мирового масштаба, академик Константин Скрябин – крупный биолог, а имена Михаила Могутова и Михаила Рычева, одного из создателей Научного парка МГУ, на российском инновационном рынке котируются весьма высоко.

Инвестиции, по словам одного из топ-менеджеров BCP Алексея Конова, пойдут в два важнейших направления современной мировой наукоемкой индустрии: примерно 60–70% активности фонда будет направлено в сектор «Живые системы/Биотехнология», 20–30% – на сектор «Тонкая химия». Около 10% инвестиций оставили про запас – вдруг найдется проект за пределами этих тем.

То, что BCP приоритетно займется биотехнологиями, обусловлено не только профилем деятельности одного из акционеров – компании «Биопроцесс». За прошлый год венчурные фонды в мире инвестировали 25,5 млрд долларов в 3416 проектов биотехнологических проектов – существенно больше, чем в другие высокотехнологичные отрасли.

«В ВСР хотят следовать стратегии концентрированного портфеля инвестиций, что увеличит вероятность инвестиционного успеха фонда», – говорит Алексей Конов. Пул денежных средств распределят между стартапами и уже состоявшимися компаниями. В первый год планируется инвестировать примерно в семь проектов, всего предполагается проинвестировать около двадцати. Как и два других победителя конкурса РВК, BCA делает ставку на свой портфель.

На семенной стадии BCA профинансирует разработку лекарственных средств на основе моноклональных антител, которые оказывают более селективное, по сравнению с традиционными лекарственными препаратами, воздействие на те или иные агенты, вызывающие конкретные заболевания. Мировой рынок таких препаратов составил в 2006 году 11 млрд долларов, в России – более 30 млн долларов, причем темпы роста в последние годы составили около 100%.

Другой интересный проект – разработка и производство лекарственных форм на основе рекомбинантных человеческих белков. На российском рынке в этом сегменте конкуренция, по словам Конова, низкая: мало кто умеет производить по мировым стандартам этот сложный класс препаратов.

В «тонком химическом» отделении портфеля BCP нас привлекла технология производства травильного газа для чипов – ее владелец находится в российской глубинке и, по словам руководителей BCP, является одним из трех мировых поставщиков этого продукта.

Все три победителя конкурса продемонстрировали наличие сильной – даже по мировым меркам венчурной команды – и неплохой, практически готовый к употреблению портфель инновационных проектов. Но на самом деле для дальнейшей успешной жизни института РВК и команд, и проектов должно быть гораздо больше. И это два главных риска затеянной МЭРТ венчурной игры. Собственно, малое количество инвестпригодных проектов – это главная беда: готовых к употреблению инноваторов в России до обидного мало. Есть еще и третий риск – чисто политический. Венчурная инициатива заявлена незадолго до выборов, и не факт, что столь необходимые для комфортного существования технологических инвесторов законодательные изменения в новой Думе будут приниматься легче, чем в нынешней. Но деньги в инновационный сектор пошли и, с учетом других миллиардных технологических инициатив государства, развернуться в сторону сырьевой экономики новой власти будет проблематично.

Дан Медовников, Ирик Имамутдинов, Юрий Святицкий
«Эксперт», 21.05.2007