Оценка состояния РАН

Исследование Сергея Белановского (окончание)

Первую часть статьи можно прочитать здесь

Нижняя децильная группа академических ученых имеет доход 2,5 тыс. руб., верхняя 18 тыс. руб. Соотношение между верхней и нижней децильными группами составляет 7,2 раза.

Таблица 5.5. Доходы российских академических ученых по основным сегментам, руб.

Таблица 5.6. Доходы российских академических ученых по должностному статусу, руб.

Таблица 5.7. Доходы российских академических ученых по кластерам, руб.

В целом дифференциация доходов академических ученых среди основных сегментов, должностных групп и кластеров выглядит логичной, однако средняя величина дохода, несмотря на некоторую привилегированность, мала (особенно в сравнении с зарплатами западных ученых).

По мнению экспертов, доход научного работника должен быть примерно втрое выше сегодняшнего.

• Даже если у Вас есть все возможные гранты, Вы можете добиться коэффициента 2-2.5 к базовому финансированию. Для нормальной работы ученого это примерно второе меньше, чем это нужно. Причем речь не идет о сопоставлении с европейской оплатой (физик, Москва, интервью).

Потребительский статус. В социологических исследованиях величину доходов респондентов принято измерять не только через денежные показатели, но и через оценку своего потребительского статуса.

Ниже приведены данные самооценки потребительского статуса российского населения и академических ученых. Для обеспечения сопоставимости данные по российскому населению взяты только для городов, поскольку в сельской местности академические ученые не проживают. В нижней строке таблицы дана усредненная оценка потребительского статуса в баллах (каждому статусу условно присвоен балл в диапазоне от 1 до 5).

Результаты сравнения показывают, что средний потребительский статус академических ученых заметно выше, чем населения в целом. Особенно резко различаются доли самой низкодоходной группы: среди академических ученых ее доля в 5 раз меньше, чем среди российского городского населения. Это вновь указывает на относительную привилегированность академических ученых по сравнению со средним уровнем материального достатка населения.

Обращает на себя внимание, что различия в потребительском статусе эффективных и неэффективных ученых выглядят не очень существенными.

Таблица 5.8. Потребительский статус российских академических ученых в сравнении с общероссийскими показателями, % к итогу

Таблица 5.9. Потребительский статус российских академических

ученых в кластерных группах, % к итогу

Знание иностранных языков является в современных условиях важной квалификационной характеристикой академических научных кадров.

Согласно самооценке научных работников свободно владеют хотя бы одним иностранным языком 31% опрошенных, из них английским 27%. С точки зрения современных требований столь низкий процент знания иностранных языков выглядит чрезвычайно низким.

Среди молодежной группы в возрасте до 29 лет показатель свободного владения иностранным языком несколько выше, но все равно недостаточен: 36% владеют хотя бы одним, из них 34% английским.

Эффективные ученые лучше других владеют иностранными языками, но и в этой группе дефицит языковых знаний является серьезным препятствием в развитии российской науки.

Таблица 5.10. Свободно владеют иностранным языком, % к численности кластера

Отношение к отъезду за рубеж. Результаты исследования показали, что только 5% опрошенных имеют возможности для выезда за рубеж и одновременно намерены сделать это.

Более трети опрошенных научных сотрудников (39%) не намерены покидать Россию, хотя, по их мнению, они имеют все возможности для отъезда и научной работы за рубежом. (В этой возрастной группе много (24%) затруднившихся ответить, что может означать скрытую ориентацию на эмиграцию.) Однако, хотя этот контингент не настроен на отъезд за границу, потенциально какая-то часть этих ученых может принять решение об эмиграции, о чем свидетельствует следующая цитата.

Безусловно возможность уехать и была, и есть, но я никогда не изучал этого вопроса конкретно (постоянную работу не искал, на временную все время зовут, езжу на месяц или две недели то в Париж, то в Нью-Йорк, то еще куда). Почему не уезжал? Просто не хотел. Но уеду, если в стране будет развиваться тот безобразный свинский бедлам, который мы наблюдаем последние полтора года – оглупление и разрушение страны под видом «укрепления вертикали власти» (физик, Москва, интервью).

В структуре мотивов нежелания выезжать за рубеж преобладают два: «нежелание покидать родину» (36%) и «наличие семьи, близких, родственников» (36%). Еще 29% опрошенных ответили, что выезжать за рубеж им уже «поздно по возрасту». Стоит отметить, что 7% опрошенных научных работников не собираются выезжать за рубеж, потому что «обеспечены всем необходимым в России, их все устраивает».

Практически нет различий по возможностям и желанию уехать из России в ответах ученых московского и регионального сегментов науки.

Представители гуманитарного сегмента имеют меньше возможностей для отъезда за рубеж: 52% ученых из гуманитарного сегмента не имеют возможности уехать и работать заграницей, тогда как среди представителей негуманитарного сегмента выбравших этот ответ вдвое меньше (25%). Вместе с тем интересно отметить, что представители гуманитарного сегмента настроены менее патриотично: только 19% ученых-гуманитариев не планируют уезжать из России за рубеж при наличии такой возможности, тогда как среди негуманитариев такую позицию выбирают 44% опрошенных.

В кластере эффективных ученых лишь 4% опрошенных ориентированы на эмиграцию. Это позволяет сделать вывод о том, что пик эмиграционной активности российских ученых уже пройден. Однако в кластере «помощников» ориентированы на отъезд из России 10% респондентов.

Исследование подтвердило мнение многих экспертов о том, что в настоящее время ориентированы на отъезд за рубеж в основном молодые ученые: имеют возможность и хотят уехать 10% в возрасте до 29 лет и 14% в возрастной группе 30 – 39 лет. (Оставшиеся 46% респондентов сообщили, что возможностей выехать из России у них нет.)

Велика доля ориентирующихся на отъезд и среди младших должностных групп: 15% среди младших научных сотрудников и 14% среди аспирантов.

Таким образом, исследование подтвердило, что значительная часть молодых ученых придерживается установки на эмиграцию. Вместе с тем значимость этой тенденции не следует преувеличивать: во всех названных «молодежных» группах доля тех, кто считает, что может уехать, но не собирается делать этого в 2 – 3 раза выше, чем ориентированных на отъезд.

Таблица 5.11 Отношение к отъезду за рубеж, % к численности подгрупп респондентов

Оснащенность компьютерами и научным оборудованием. Согласно результатам опроса лишь чуть более половины опрошенных ученых (57%) имеют на работе компьютеры современного образца, 65% опрошенных на работе имеют доступ к высокоскоростным каналам Интернет-связи. Устаревшими моделями компьютеров оборудованы рабочие места у 41% опрошенных научных сотрудников, 2% вовсе не имеют на работе компьютера. Практически каждый третий респондент (28%) пользуется на работе устаревшими Интернет-линиями (модем, диал-ап), а 7% опрошенных вообще не имеют доступа в Интернет.

Оснащенность институтов научным оборудованием и уровень научного оборудования оценивается участниками опроса еще более скептично. Только 37% опрошенных отметили, что их институты в достаточной мере оборудованы техническим оборудованием, 46% респондентов оценили техническую базу института как современную или «скорее современную».

Большинство же опрошенных (60%) считают техническую оснащенность институтов недостаточной, из них 20% – безусловно недостаточной. Около половины опрошенных научных сотрудников оценивают имеющееся оборудование как устаревшее, в том числе 11% – как «безусловно устаревшее». Более половины (56%) респондентов считают, что необходимы большие средства, чтобы вывести техническое оборудование институтов на современный уровень.

Региональный сегмент науки отстает от московского по оснащенности современными компьютерами и высокоскоростным интернетом, но еще сильнее отстает по оснащенности научным оборудованием (см. таблицу). Это вступает в противоречие со сделанным ранее выводом о том, что кадровая ситуация, особенно ситуация с молодым научным пополнением в регионах более благоприятна. Налицо существенный дисбаланс: условия для воспроизводства научных кадров лучше в регионах, но научная оснащенность лучше в Москве.

Негуманитарный сектор науки лучше обеспечен современными компьютерами и интернетом, что отражает более высокие потребности этого сектора в компьютерном оснащении. Что касается научного оборудования, то худшие показатели оснащенности негуманитарного сектора следует отнести на счет меньшей потребности гуманитариев в оборудовании.

Таблица 5.12. Оснащенность компьютерами и научным оборудованием российских академических институтов, % к численности сегмента

В кластерных подгруппах компьютерная обеспеченность эффективного кластера заметно более высока по сравнению с остальными. Вместе с тем обращает на себя внимание тот странный факт, что наиболее высокая оснащенность научным оборудованием свойственна группе неэффективных ученых (кластер 3). Можно предположить, что здесь сказывается эффект завышенной самооценки состояния своих научных школ, поскольку качество оборудования является элементом такой самооценки. (Оценка степени современности компьютера в данном случае тоже субъективна, но все же в большей степени опирается на конкретные технические характеристики, чем оценка оборудования, поскольку тип оборудования невозможно конкретизировать.) Другой вывод, который может быть сделан наравне с первым, состоит в том, что дифференциация в оснащении оборудованием эффективных и неэффективных научных школ недопустимо низка.

Таблица 5.13. Оснащенность компьютерами и научным оборудованием российских академических институтов в кластерных группах, % к численности кластера

Значимость работы в институтах РАН. Работа в науке весьма значима для российских академических ученых. Отвечая на вопрос: «Можете ли Вы сказать, что наука для Вас – это главное дело сегодняшней жизни?», 47% опрошенных выбирают вариант «безусловно, да» и еще 37% «скорее, да» (всего 84%).

Подавляющее большинство (85%) опрошенных российских ученых намерены продолжить свою деятельность в науке, из них более половины (54%) «безусловно» намерены это делать.

Для 86% участников исследования гипотетическое закрытие института станет сильным жизненным ударом, из них для 66% «безусловно сильным». Только для 4% оно вообще не будет ударом.

Первое место в структуре мотивов ответа «будет сильным ударом» занимает вариант ответа «лишусь возможности заниматься научной работой» – 41%. Второе место в ранговой структуре мотивов занимает материальная составляющая – вариант ответа «лишусь единственного (основного) заработка» – 25%.

В московском и региональном, а также в негуманитарном и гуманитарном сегментах показатели приверженности науке не имеют заметных различий.

Среди молодых ученых в возрасте до 29 лет 34% «безусловно» считают науку главным делом своей жизни, 42% – «безусловно» намерены продолжать заниматься научной деятельностью», для 57% молодых ученых гипотетическое закрытие института станет «безусловно» сильным ударом.

Велика доля стойких приверженцев науки среди старших поколений ученых, а также среди ученых, занимающих позиции руководителей подразделений, лабораторий, работающих на позициях ведущих и главных научных сотрудников. У этих категория ученых наука является главным делом жизни примерно для 80% опрошенных.

Значимость работы в науке велика для представителей кластера эффективных ученых: 69% респондентов из этого кластера «безусловно считают науку главным делом своей жизни», 78% – безусловно собираются продолжить научную деятельностью».

Гипотетическое закрытие института станет «безусловно сильным» ударом для 76% кластера эффективных ученых. Для кластеров «помощников» и «неэффективных» этот показатель близок к среднему (63% и 66% соответственно), и заметно снижен для кластера «посторонних» (50%).

В случае гипотетического закрытия института 57% опрошенных полагают, что сотрудниками института будут организованы акции протеста, 58% респондентов намерены лично принять участие в этих акциях. Эти показатели слабо различаются в возрастных, должностных и кластерных группах. Это свидетельствует о высокой однородности мировоззренческих установок и высокой корпоративной солидарности академических ученых.

Политические установки академических ученых сильно отличаются от установок всего российского населения. Для них характерен низкий уровень доверия и негативное отношение к власти. Электоральные установки российских академических ученых заметно отличаются от общероссийских в сторону политического негативизма.

На гипотетических партийных выборах среди академических ученых резко снижена доля голосующих за «Единую Россию», повышены доли голосующих за «Родину», «Яблоко» и «против всех». В Москве также несколько повышена доля академических ученых, голосующих за КПРФ (по сравнению с московским уровнем).

На гипотетических выборах президента РФ значительно снижена доля голосующих за В.Путина, повышена доля голосующих за С.Глазьева и «против всех».

В кластерных группах наиболее сильные протестные настроения присущи кластеру эффективных ученых. За «Единую Россию» готовы проголосовать только 2%, а за В. Путина – 9% ученых, принадлежащих к «эффективному» кластеру. Для сравнения – в кластере неэффективных ученых за «Единую Россию» готовы голосовать 7%, за действующего президента 18% опрошенных.

Таблица 5.14. Сравнение общероссийских электоральных установок и электоральных установок российских академических ученых (партийные выборы), % к итогу

Таблица 5.15. Сравнение общероссийских электоральных установок и электоральных установок российских академических ученых (президентские выборы), % к итогу

Таблица 5.16. Электоральные установки академических ученых в кластерных группах, % к численности кластера

6. Структурные проблемы российской академической науки

(по результатам опроса экспертов)

В российской академической науке наряду с проблемами, выявленными количественной частью исследования, существует иной слой проблем, носящих неколичественный (структурный) характер и определяемых на основе опроса экспертов. В результате проведенного исследования были следующие такие проблемы.

Плохой менеджмент или фактическое его отсутствие. Многие эксперты говорили о том, что дирекции их институтов, а также Президиум РАН фактически не выполняют своих менеджерских функций, а также о том, что научные заслуги ученого очень часто не коррелируют с его менеджерскими способностями. Поэтому высказывалась мысль о необходимости создания в академической науке независимого менеджмента.

• Отсутствие грамотного и активного менеджмента в нашем институте – это его наиболее слабое место (физик, Москва, интервью).




• Существует катастрофическая необходимость создания института менеджмента в академических институтах (науковед, Москва, интервью).




• Как такового менеджмента в институте нет (социолог, Москва, интервью).




• Президиум РАН – это вообще очень раздутая, забюрократизированная структура (физик, Черноголовка, интервью).




• Президиум РАН – структура очень консервативная, там ничего не меняется десятилетиями (биофизик, Троицк, интервью).

Вместе с тем, судя по некоторым интервью, в отдельных институтах дирекция выполняет функции эффективного менеджера, хотя число таких институтов, по-видимому, невелико. Эти эффективные менеджерские культуры не должны быть потеряны при реформировании РАН.

• Реорганизация нашего института не требуется. Плавные «подстройки» мы производим непрерывно. У нас со времен отцов-основателей института заложены управленческие принципы типа британской демократии. Хорошо работает (физик, Москва, интервью).




• Сам принадлежу к дирекции, пришел на эту должность летом 2003 года. До этого никаким администрированием не занимался, занимался только наукой. Сейчас наша дирекция представляет единую команду, старается обеспечивать работу института, при этом не забывая про свою научную работу (физик, Москва, интервью).

Плохая связь академической науки с практическими разработками. Эта проблема прямо связана с проблемой плохого менеджмента, в первую очередь финансового и инвестиционного. Практический потенциал научных разработок, имеющихся в академической науке, многие эксперты оценивают как высокий, однако внедренческое звено, за редкими исключениями, отсутствует. Причины видятся в основном в сохранении советского менталитета у руководителей академических институтов.

• У нас была крупная нерешенная проблема десятилетиями – это проблема интеграции науки и производства, отсутствие отлаженного инновационного процесса (науковед, Москва, интервью).




• Та наука, которая осталась после советской эпохи, имеет расстроенные, разрушенные функции, имеет нарушенный механизм воспроизводства в материально-технической части. Необходимо решить проблему интеграции науки и производства, проблему инновационного процесса (науковед, Москва, интервью).




• Наука, которая отделена от инновационного процесса, обречена на умирание. Для выживания фундаментальной науки это просто необходимо (физик, Москва, интервью).

Факт сильного отставания российской академической науки именно в организации ее связи с прикладными разработками отмечали также работающие за рубежом эксперты Фонда Гумбольдта, причем этот результат был получен авторами опроса и на количественном уровне.

Таблица 6.1. Сравнение уровня фундаментальных и прикладных исследований (по данным Фонда Гумбольдта) «Как бы Вы оценили уровень фундаментальных и прикладных исследований в России по Вашей научной специальности в сравнении с западными странами?» (один ответ по каждому столбцу), % к итогу

Вместе с тем эксперты указывают, что слабая связь научных исследований с прикладными инновационными разработками свойственна российской науке не только из-за плохого менеджмента и сохранения неконструктивных советских традиций внутри науки, но и из-за общего кризисного состояния экономики, упадка профессиональных школ в базовых отраслях экономики. Продолжающийся передел собственности и связанные с этой деятельностью сверхдоходы также препятствует возникновению у крупных инвесторов мотивов работы в реальном (в том числе инновационном) секторе экономики.

• Появились обращения отраслевых организаций с предложением участвовать в прикладных исследованиях, но формулировка задач часто звучала столь некомпетентно (иногда на грани мракобесия и лженауки), что за благо было отказаться (физик, Москва, интервью).

Олигархические структуры обюрокрачены настолько, что даже не сравнить с прежними советскими организациями (науковед, Москва, интервью).

В перспективе можно ожидать, что общее оздоровление экономики и диверсифицированный экономический рост создадут значительный спрос на прикладные научные разработки. В связи с этим в российской академической науке важно заранее подготовить институциональные механизмы для взаимодействия с потенциальными потребителями инновационных разработок.

Слабая связь академической науки с ВУЗами. Слабая связь российской академической науки с ВУЗами – один из самых проблемных аспектов ее состояния. Барьер между ВУЗовской и академической наукой сложился в советские годы, возможно, еще до войны. По свидетельству ряда экспертов, в поздние советские годы этот барьер скорее усиливался: ВУЗы стремились комплектовать штаты преподавателей своими постоянными сотрудниками, невзирая на то, что научный уровень академических ученых во многих случаях был выше. Причем тенденция «выдавливания» академических ученых из ВУЗов коснулась даже крупных и известных ученых, включая академиков.

Ныне, по данным проведенного опроса, преподавательской работой в ВУЗах занимается 22% опрошенных академических ученых, из них лишь около 7% относятся к кластеру эффективных ученых (доля кластера эффективных ученых, преподающих в ВУЗах, составляет около трети – 31%). Преподавая в ВУЗах, многие из академических ученых, по выражению одного из экспертов, работают «в унизительном положении почасовиков». В связи с этим можно говорить о том, что кадровый потенциал эффективных академических ученых крайне слабо задействован в процессе подготовки новых специалистов.

• Безусловно, необходимо существенно интенсифицировать взаимодействие академических институтов с ВУЗами (науковед, Москва, интервью).




• У нас вместо интеграции существует ведомственная разобщенность образования и фундаментальной науки (академической) (науковед, Москва, интервью).




• Мне видится здесь будущее в том, чтобы Академия Наук каким-то образом интегрировалась университетским образованием (математик, Флорида, интервью).

По свидетельству экспертов, интеграции академической науки и ВУЗов и формированию спроса с их стороны на высококвалифицированные преподавательские кадры препятствует несколько факторов.

Первый фактор – неблагополучное положение самих ВУЗов, падение качества преподавания в них и разложение научно-преподавательской среды, а также коррупция. До тех пор, пока эта тенденция не будет преодолена, эффективные ученые не смогут быть востребованы как преподаватели.

• Учиться в российских ВУЗах стало просто невозможно, потому что масштабы коррупции в системе высшего образования в России не только потрясают, но и сказываются на качестве обучения (физик, Потсдам, Фонд Гумбольдта).




• На нашем факультете заместитель декана по хозяйственной работе буквально подмял всех сотрудников за деньги. Многие преподаватели ушли. При нем стало много выходцев с Кавказа приходить, причем не на рядовые посты (заведующие кафедр, члены ученого совета) (студент-психолог, второе высшее образование, интервью).

Университет должен быть центром интеллектуальной жизни. Этого нет. Мы видим ляпанье диссертаций, тем более, что сейчас это поставлено на коммерческом уровне (математик, Москва, интервью).

Второй фактор – это низкая зарплата преподавателей, особенно «почасовиков». В настоящее время многие эффективные академические ученые вышли на хороший уровень заработков, поэтому преподавательская деятельность становится для них в основном средством реализации внутренних мотиваций (иногда она связана с необходимостью пополнять свои научные группы молодыми научными кадрами). Нужно еще отметить, что академические научные лидеры, имеющие должностной статус заведующих лабораториями, крайне загружены своей научной и менеджерской работой, что снижает их готовность заниматься преподаванием.

• Я думаю, что лучший способ возродить российскую науку – это в первую очередь повысить зарплаты профессорам в университетах и приглашать на эти должности людей, которые в настоящее время занимаются активно наукой (биохимик, Москва, интервью).

Наконец, третий фактор, отмечаемый очень многими экспертами, состоит в том, что по советской традиции почасовая нагрузка преподавателей российских ВУЗов очень велика, она в несколько раз выше, чем нагрузка преподавателей западных университетов. В российских ВУЗах осуществляется «поточный» метод преподавания, что значительно понижает научную квалификацию преподавателей, которые фактически не ведут научную и экспериментальную деятельность, мало работают с передовой научной литературой и мало публикуются, причем публикации зачастую носят формальный характер. В этой связи многие эксперты из Фонда Гумбольдта отмечали, что в России вообще не существуют исследовательские университеты, целенаправленно сочетающие научную и преподавательскую деятельность.

• В России заниматься преподаванием и приличной физикой просто невозможно. Мой отец преподает, я вижу, как он надрывается по шесть часов в день. А в Швейцарии, например, самое большее, что делает профессор, – два часа в неделю! (биохимик, Женева, Фонд Гумбольдта).




• В России нет исследовательских университетов, в которых ученые могут сочетать научную работу с преподавательской. Этой цели даже не ставится. Нагрузка на преподавателей столь велика, что ни о какой исследовательской работе не может быть и речи (физик, Флорида, интервью).

По мнению экспертов, интеграция академической и ВУЗовской науки крайне необходима. Наиболее очевидная мотивировка состоит в том, что это повысит качество преподавания и обеспечит более органичный приток в науку выпускников ВУЗов. Другая важная мотивировка, пока еще мало распространенная в российских экспертных кругах, состоит в том, что преподавательская деятельность ВУЗов должна являться одним из источников финансирования фундаментальной науки, способом инвестирования средств, полученных в виде платы за обучение, в научные школы ВУЗов.

• Понимаете, ВУЗам легче получить финансирование. Это один из возможных вариантов выхода, такая интеграция существует в США, в Англии, она работает и дает отдачу (математик, Тель-Авив, интервью).

К сожалению, сегодняшняя менеджерски неэффективная и коррупционная среда ВУЗов не позволят существовать такому инвестированию, поскольку в них реально идет процесс дезинвестирования научно-преподавательских школ. Многие ВУЗы, в том числе, по свидетельству экспертов, идут по пути сокращения программ и снижения качества обучения, работая на формальный результат – государственный диплом о высшем образовании, причем процесс девальвации дипломов пока не встречает значимого противодействия ни со стороны студентов, ни со стороны гражданского общества.

• Нам сокращают часы за счет практических занятий, но в плане теории мы пока получаем все. А вот тем, кто собирается поступать в этом году, им уже будут сокращать и теоретические занятия, при этом очень сильно увеличивают цену (студент-психолог, второе высшее образование, интервью).

Вывод состоит в том, что сегодня российские ВУЗы институционально не готовы к интеграции с академической наукой и практически не предъявляют спроса на квалифицированные научные и преподавательские кадры. Без глубокой реформы высшего образования объединение академической и вузовской науки не сможет дать реального результата.

Дифференциация лабораторий по эффективности их научной деятельности. Оценивая современное состояние российской науки, большинство экспертов отмечают факт значительной дифференциации лабораторий и малых научных коллективов по эффективности их научной деятельности внутри институтов. Это означает, что многие институты перестали быть целостными научными организациями и де-факто превратились некие «ангары», объединяющие в рамках одного помещения разные научные группы, некоторые из которых обладают правами юридического лица (на правах научных центров внутри институтов). Причем наряду с действующими и эффективными научными группами соседствуют недееспособные, являющиеся отстойниками для неэффективного научного персонала.

• Можно назвать 6 – 7 лабораторий, которые пережили самое худшее и в настоящий момент активно развиваются (биофизик, Москва, интервью).




• У меня, безусловно, есть команда. Это моя лаборатория. Но это локальная среда, на весь институт она не распространяется (физик, Москва, интервью).




• Перспективы развития в нашем институте есть, как развития отдельных областей, которые локализованы в отдельных лабораториях. В отличие от других 75-80%, которые уже фактически прошли свой путь деградации до конца (химик, Москва, интервью).

Указывая на эту тенденцию, целый ряд экспертов указали на недопустимость механического укрупнения институтов и на искусственное уменьшение числа действующих в РАН юридических лиц. Напротив, реформа академических институтов должна учитывать возросшую дееспособность малых научных коллективов и растущую недееспособность (плохой менеджмент) дирекций многих (хотя и не всех) институтов. Субъектом научной деятельности должен стать дееспособный научный коллектив, а не «большой» институт, в типичном случае фактически представляющий собой конгломерат дееспособных и недееспособных научных коллективов.

• Надо выявлять не балласт, а лучшее. И поддерживать это лучшее (математик, Москва, интервью).




• Не надо выявлять худшее, ломать, закрывать и упразднять. Надо выявлять лучшее и его поддерживать (науковед, Москва, интервью).




• Надо разворачивать конкурсную систему, то есть переводить финансирование науки на поддержку программы эффективных, ценных с научной точки зрения проектов (биофизик, Троицк, интервью).

Поддержка наиболее дееспособных коллективов должна иметь правовую основу – создание на базе этих коллективов самостоятельных юридических лиц.

• Поставили вопрос об уничтожении центров внутри институтов, чтобы уменьшить число юридических лиц (физик, Троицк, интервью).




• Это можно было бы назвать специальным опытом некоторых организаций, где есть большое число проектов. И лабораториям, ведущим эти проекты, присваивается статус юридических лиц (науковед, Москва, интервью).




• Надо не сокращать, а увеличивать число юридических лиц (науковед, Москва, интервью).

Лишь в тех случаях, когда институт в целом сохранил свою дееспособность и возглавляется хорошей командой научных менеджеров, его целесообразно сохранить в виде единого субъекта научной деятельности.

Необходимость значительного увеличения доли целевого финансирования проектов

Этот тезис вытекает из описанной выше тенденции дифференциации научных коллективов, он высказывался многими экспертами. Эксперты отмечали также, что такой принцип финансирования является общемировой практикой, к которой надо переходить и в России.

В этой связи многие эксперты позитивно оценивали деятельность академического фонда РФФИ, отмечая, однако, что объем распределяемых им средств недопустимо мал и составляет незначительную часть общего объема финансирования РАН. Говорилось, однако, и об ослаблении качества научной экспертизы в этом фонде (см. ниже).

• Казалось бы, самый простой и очевидный способ увеличения финансирования науки – через фонды. Между тем, у нас не шибко это делается. Может быть, финансирование РФФИ и растет в абсолютных величинах, но весьма незначительно (физик, СМИ).




• Самой мягкой и очевидной формой является именно увеличение финансирования Фонда фундаментальных исследований, создание новых аналогичных фондов (физик, СМИ).




• Нужно и сохранить и увеличить конкурсное финансирование фундаментальной науки в целом (в первую очередь через РФФИ). В основном все научные сотрудники держатся на грантах (биофизик, Москва, интервью).




• Финансирование удается добывать с помощью ненормально большого количества грантов на фундаментальные исследования. Вместо одного большого гранта, как принято в других странах, приходится вести 15-20 маленьких проектов (химик, Москва, интервью).

Неурегулированность правового режима секретности научных разработок. Среди опрошенных ученых-физиков неоднократно звучала мысль о необходимости урегулирования правового режима секретности научных разработок. Эти высказывания были связаны с известными уголовными делами физиков Сутягина, Данилова и других, обвиняемых в разглашении государственных секретов и шпионаже.

Аргументы ученых сводятся к тому, что сам по себе режим секретности препятствует интеграции российской науки в общемировую, причем альтернативы такой интеграции нет. Поэтому круг засекреченных разработок необходимо сократить до действительно необходимого минимума, поскольку в советское время сфера секретности была несоразмерно раздута, и этот режим сохраняется доныне.

Еще более важным является четкое правовое определение режима секретности, исключающее его произвольное толкование. В этой связи многие эксперты выразили сомнение в обоснованности обвинений, предъявленных Сутягину, Данилову и другим.

По мнению экспертов, сохранение сегодняшнего несоразмерно расширенного и юридически неопределенного режима секретности ведет к свертыванию целого ряда важных научных направлений и отъезду ученых за рубеж (приводились конкретные примеры). Кроме того, говорилось о том, что финансирование многих разработок, относящихся к категории секретных, в России не осуществляется, поэтому дилемма состоит в том, чтобы либо развивать эти направления с привлечением зарубежного финансирования, либо просто лишиться соответствующих научных разработок и школ (либо способствовать отъезду этих школ за рубеж).

• Необходимо плодотворное и эффективное сотрудничество с западной наукой, оно должно быть продолжено, если, конечно, не будет осложнено неблагоприятной политической обстановкой и делами типа «дела Данилова» (физик, Москва, интервью).




• Российская наука может далеко отстать благодаря «правоохранителям», следящим за государственными интересами так, как в делах В.Данилова и О. Кайбышева (физик, Москва, интервью).




• Фундаментальная наука не может быть закрытой, если она будет закрытой – она проросту начнет загнивать. До нас докатились отголоски процессов, которые проходят в России, процессы над экологами. Потом над физиками. Это проблема, которую надо срочно решать (математик, Тель-Авив, интервью).




• Важнейшей задачей российских физиков сейчас является прекращение возмутительного балагана, который развели так называемые «правоохранители» вокруг Валентина Данилова. Его посадили на 14(!) лет по абсолютно фальшивому обвинению (физик, СМИ).

Необходимость повышения качества научной экспертизы. Честная и адекватная научная экспертиза является необходимой основой для правильного финансирования науки. При отсутствии такой экспертизы денежные средства начинают работать на раскармливание «научных мафий», а подлинная наука сворачивается и прекращает свое существование.

Общеизвестным примером неадекватной научной экспертизы, повлекшей за собой катастрофические последствия для российской науки, является история Трофима Лысенко, сумевшего убедить государственную власть в необходимости поддержки именно его направления деятельности и ликвидации при этом всех остальных.

Ныне, по свидетельству ученых, такие истории, пусть не связанные с политическими последствиями, могут повторяться, чему свидетельство следующая цитата.

Эта история имела место в 1979 году. Некий изобретатель предлагал проект создания кварковой бомбы. Его отправили в ведущий теоретический институт Академии Наук для заслушивания и вынесения суждения. На всякий случай упомяну – никакой кварковой бомбы существовать не может. То, что мы слушали, было то ли бредом сумасшедшего, то ли этот человек был откровенным жуликом. В какой-то момент мы дошли до уравнения, левая часть которого была написана на доске, а правая была объявлена секретной. На этом дело и закончилось. Вторая история произошла пару недель назад, и она куда хуже. Люди из некоей серьезной корпорации ВПК стали агитировать включаться в очень серьезные разработки, сулили немедленно очень приличные по нашим понятиям деньги. Вся беда в том, что проект, который они «разрабатывают» не намного реальнее той «кварковой бомбы», о которой я рассказывал, а деньги под свой «проект» они, судя по всему, уже получили. Если мнение научных профессионалов игнорировать, то может получиться только растрата госсредств в особо крупных размерах (физик, СМИ).

Источниками неадекватной научной экспертизы являются научная некомпетентность и коррупция. Нередко сочетаемые друг с другом, они именуются в России эвфемизмом «узкокорпоративный интерес». О довлеющем «узкокорпоративном интересе», по сути, о нечестной научной экспертизе при распределении грантов в российских фондах, говорят многие эксперты. При этом ряд экспертов отметил падение качества экспертизы в академическом фонде РФФИ, деятельность которого в 90-е годы многими оценивалась очень позитивно.

Одним из важнейших средств для повышения честности и адекватности научной экспертизы многие эксперты назвали привлечение к ней зарубежных ученых, т.е. по сути, о придании международного характера российской научной экспертизе.

• Важный механизм оценки – это обсуждение серьезных вопросов с привлечением иностранных ученых (физик, СМИ).




• Главное, чего сейчас не хватает нашей системе – участия иностранных ученых в качестве части экспертов и публикации экспертных заключений (биофизик, Москва, интервью).




• Нужны внешние институты независимой экспертизы с использованием независимых рейтинговых показателей и зарубежных экспертов (физик, Москва, интервью).




• Западные гранты – они более честны, наши гранты требуют лоббирования (химик, Москва, интервью).




• Внутри страны серьезных оценок не получить, все коррупцией поедено. Значит, эксперты должны быть зарубежные (физик, Москва, интервью).




• С трудом развиваемая с начала 90-х годов система финансирования науки в России начинает сворачиваться. Невозможно понять, в результате каких экспертных процедур возникают проекты, рекомендуемые для финансирования (науковед, Москва, интервью).




• В условиях финансового голода возникает узкокорпоративный интерес. Эта тенденция в последние годы резко усиливается, этот процесс стал довольно существенно развиваться и в отношении грантов РФФИ (биофизик, Москва, интервью).

Кроме того, говорилось о необходимости развития в академической науке институтов гражданского общества, и создании прозрачных процедур научной экспертизы.

• Научное сообщество так и не смогло превратиться в научное гражданское общество. Реванш научной бюрократии подавил зачатки гражданского общества в сфере науки (науковед, Москва, интервью).

Неурегулированность прав собственности. Эта проблема вытекает из высказываний экспертов скорее косвенно, поскольку экспертами в данном исследовании являлись действующие академические ученые, а не экономисты и менеджеры. Тем не менее, важность этой проблемы вытекает из того, что если вопрос текущего финансирования деятельности ученых как-то решается, то процесс инвестирования в науку, в частности, в дорогостоящее научное оборудование, по мнению многих экспертов, не решается вообще. Эта проблема нашла свое отражение и в результатах количественного опроса: многие опрошенные отметили острый дефицит научного оборудования и отсутствие перспектив его приобретения (см. выше).

• Сейчас, чтобы удержаться, мы буквально «на коленке» развиваем более совершенные нанотехнологии, основанные на электронной литографии Финансирование нашей лаборатории со всем грантами не позволяет купить необходимое для исследований оборудование (физик, Москва, интервью).




• Проблемы нарастают в связи с тем, что оборудование устаревает, денег не то, что на покупку нового, на ремонт старого не выделяется. Мы за ремонт оборудования платим со своих грантов, у нас в этом смысле натуральное хозяйство (биохимик, Черноголовка, интервью).




• Совокупность всех грантов, которые у меня имеются, не позволяете покупать новое оборудование. Этого с трудом хватает на зарплату членов моего коллектива (биофизик, Москва, интервью).




• Даже если у Вас есть все возможные гранты, Вы добиваетесь увеличения базового финансирования только в 2-2.5 раза. Таким образом, все гранты у Вас уходят только на обеспечение зарплаты нормально работающего ученого (биохимик, Москва, интервью).

Проблема привлечения инвестиций в науку возникает в связи с неразвитостью институтов привлечения инвестиций, которые, в свою очередь, не могут сформироваться без ясного определения титулов собственности и правового статуса всех имущественных объектов, в том числе тех, которые могут возникнуть в результате совместных инвестиций.

Проблема определения прав собственности станет особо актуальной, если в ходе реформы академической науки будет реализовано высказанное выше предложения о необходимости предоставления статуса юридических лиц отдельным лабораториям и научным коллективам, находящимся в составе больших научных институтов. Сегодня эта проблема совершенно не урегулирована.

Примером такой неурегулированности может служить история с электронным микроскопом, который одна научная группа приобрела с помощью западных партнеров и починила собственными силами. В этой ситуации весьма показательно, что ученые, сообщившие об этом факте, затруднились определить титул собственности данного имущественного объекта, сказав, что он либо числится на балансе института неясно по какой стоимости, либо вовсе нигде не числится.

• Суммарное финансирование нашей лаборатории (в принципе довольно неплохое по сравнению со многими российскими лабораториями) в 30-50 раз меньше по сравнению с финансированием наших зарубежных лабораторий-партнеров. Например, мы купили с помощью наших голландских партнеров б/у сканирующий электронный микроскоп всего за 10 тысяч долларов, при цене нового микроскопа такого класса 200 тысяч долларов. Два года мы его чинили, зато теперь худо-бедно работаем (физик, Москва, интервью).

http://www.polit.ru/ , 15.12.2005