Лекарство из кроликов

На миллион фламандцев приходится сегодня 6,5 биотехнологических компаний, что значительно больше, чем в Германии или Франции. Ученым Фландрии - бельгийской провинции, где эти предприятия в основном и сосредоточены, принадлежит немало мировых открытий в этой области. Мало кто знает, например, что "пища Франкенштейна", о которой так много спорят во всем мире, родилась в Генте. Жители именно этого города Марк Ван Монтегю и Джеф Шелл разработали метод получения трансгенных растений. А Петер Плот из Антверпена - соавтор открытия вируса лихорадки Эбола. Катерина Верфайи из Лувена установила, что стволовые клетки из костей взрослых млекопитающих могут вести себя так же, как клетки эмбрионов.

Лидерство Бельгии в области биотехнологий не случайно, а результат целенаправленной политики, которая проводится в течение 10 лет. Наш корреспондент побывал на месте и выяснил, в чем секрет. Оказывается, деньги - не главное.

От разработки до концерна

Когда общаешься с воротилами фламандского биотехнологического бизнеса, с удивлением замечаешь, что эти люди, хотя оперируют миллионами евро, совсем на наших эффективных менеджеров не похожи. Ничего из того арсенала понтов, что проявляются в менеджерском фенотипе даже на его личиночной, студенческой стадии. "На создание одного препарата мы порой тратим полмиллиарда долларов и не можем поступать иначе, ведь для пациентов это вопрос жизни и смерти, - говорит доктор Эрик Тамбуйзер, старший вице-президент европейского офиса компании Genzyme. - Однако эти затраты неизбежно окупятся, ведь пациент будет пожизненно, порой начиная с шестимесячного возраста, принимать этот препарат". "Гензим" - молодая американская компания, создающая препараты для лечения неизлечимых наследственных болезней. Она была основана небольшой группой ученых 23 года назад, теперь ее оборот составляет $2 млрд. В сентябре она открывает в Бельгии завод, который будет производить разработанный бельгийскими учеными препарат.

Сначала предполагалось изготавливать его на основе целебного вещества, выделенного из молока трансгенных кроликов. Кролики плодятся гораздо быстрее коров и молока дают больше, чем другие быстроразмножающиеся животные - мыши. Наш академик РАСХН Лев Эрнст умеет выводить трансгенных коз с молоком, насыщенным интерфероном, но никаких препаратов с их участием пока что не сделал (не нашлось в России ни людей, ни структур, которые помогли бы организовать их внедрение). Бельгийские же ученые решили, что их технология достаточно хороша для производства в широком масштабе, и при помощи правительства Фландрии построили кроличью ферму. Однако все это время они искали путь более простого синтеза своего препарата, что было весьма дальновидно: в сентябре 2001 года выяснилось, что кроличий бизнес слишком убыточен и компания не сможет выжить. Узнав о трудностях бельгийцев, американцы буквально вытащили их из "кроличьей норы", вложив 150 миллионов евро в строительство завода, где препарат станут производить уже в биореакторах с культурой человеческих клеток.

Это типичный путь для биотехнологических компаний Фландрии: сначала успешное научное исследование, затем - создание малой компании с капиталом в несколько миллионов евро при поддержке государства и венчурных фондов, далее - привлечение к исследованиям дополнительных средств, заключение альянса с крупной корпорацией и, в конце концов, переход в ее собственность. При этом компания не только сохраняется на своей земле, но и развивается за счет все возрастающего финансирования из-за рубежа, обеспечивая рост налогов и рабочие места для людей с высокой квалификацией и соответственно высокими зарплатами.

Родина трансгенных растений

Например, компания BioScience, ныне входящая в группу Bayer, выросла из небольшой фирмы, созданной на основе открытия Монтегю. Именно в ее лабораториях были получены устойчивые к гербицидам и вредным насекомым трансгенные хлопок, а также рапс-канола, первое растение, в котором человек изменил состав жизненно важных веществ, а именно жирных кислот. Канола научилась синтезировать ланолиновую кислоту, без которой не получатся хорошие моющие средства или заменитель женского молока для младенцев. Всего за пять лет семена фламандского хлопка и канолы заняли четверть североамериканского рынка. Сейчас ученые получили высокоурожайный трансгенный рис и внедряют его там, где земли мало, а народу - много, прежде всего в Индии и на Филиппинах. Созданием трансгенного риса занимаются соседи по фламандской "биотехнологической долине" - ученые технопарка Гентского университета. Они создали уникальную оранжерею, где можно следить за развитием огромного (100 000 штук в год) количества растений, еженедельно измеряя размеры листьев, корней, цветов и зерен у каждого из них. Здесь они выясняют, какие гены от других съедобных растений нужно встроить в рис, чтобы резко поднять его урожайность. Такая генетическая селекция позволяет создавать гибриды, урожайность которых на 30 - 40% выше исходных сортов. При обычной же селекции выигрыш исчисляется процентами.

Разнообразие вирусов СПИДа - предмет пристального внимания Руди Пауэлс из Лувена, создателя компании Tibotec и изобретателя тибазола, первого лекарства, способного продлить жизнь больного на десять - двадцать лет. Увы, вирус в организме стремительно мутирует и через некоторое время цели, для поражения которых предназначен препарат, изменяются до неузнаваемости. Для полноценной борьбы нужно понять, что это за мутации, и выработать новый препарат. Этим теперь занимаются сразу две фламандские компании. Одна из них синтезирует препараты, а другая собирает коллекцию вирусов. Сейчас в коллекции более 200 тысяч генотипов и 70 тысяч фенотипов, и продажа этой информации составляет основу преуспеяния компании.

Научные фирмы используют и совсем экзотические, по российским меркам, формы финансирования. Например, компания "Галапагос" в мае этого года успешно разместила свои акции на Брюссельской бирже, собрав 25 миллионов евро, необходимые для продолжения работ. Вот как рассказывает об этом ее директор Онно ван де Столп: "Мы не получаем прибыли и не собираемся в ближайшее время этого делать. Наша задача - получить препараты для лечения артрита и остеопороза. Исследуя культуры клеток, мы находим те белки, на которые следует воздействовать для того, чтобы остановить течение болезни. Большие фармацевтические компании слишком неповоротливы, чтобы заниматься такой работой, и они заказывают эти исследования нам. На заработанные деньги мы и создаем свой препарат и рассчитываем на успех: рынок для него очень большой, всем здесь места хватит. Это поняли и те люди, которые купили наши акции".

Пятилетка возрождается

Истории об этих компаниях - небольшая иллюстрация того, как работает биотех во Фландрии. А на его вершине находится Фландрский межуниверситетский институт биотехнологии, созданный в 1994 году. Тогда правительство провинции проанализировало ситуацию в местной науке и обнаружило, что громкие имена и крупные специалисты имеются в достатке, а вот с внедрением их трудов в промышленность есть большие трудности. Причина - в отсутствии системной поддержки. "Были два пути решения проблемы, - рассказывает вице-президент института Руди Декейзер. - Первый - увеличить долю наук о живом в общем объеме государственного финансирования. Опасности на этом пути - объем финансирования и так невелик, и модель не устойчива. Второй - создать новый институт. Был выбран смешанный путь - создания института, который базируется на уже существующих лабораториях с гарантированным объемом финансирования на пять лет вперед и с отчетом по итогам пятилетки".

На первую пятилетку правительство выделило 125 млн. евро. Институт не только проводит фундаментальные исследования, но и выделяет среди результатов те, что пригодны к внедрению. Далее специалисты помогают ученому получить необходимые патенты, основать компанию, найти первоначальное финансирование и первых заказчиков. Эффект превзошел ожидания, и правительство решило увеличить объем финансирования до 60 млн. евро в год.

Сегодня во Фландрии сложился, как говорят, биотехнологический кластер: в одном месте сосредоточены связанные друг с другом компании, институты, поставщики услуг, источники финансирования, и - люди. Тем самым достигается "критическая плотность" представителей биотеха, и их взаимодействие переходит на качественно более высокий уровень.

СПРАВКА
Кто за что платит
За десять лет правительство Фландрии вдвое увеличило ассигнования на науку. Затраты на исследования и разработки растут со скоростью 6 % в год. Для финансирования исследований создан Межуниверситетский институт биотехнологий с бюджетом 60 млн. евро в год. Для привлечения капитала в новые проекты - Государственная инвестиционная компания Фландрии и специальный Биотехнологический фонд с объемом финансирования 25 млн. евро. Сейчас на каждого из 6 млн. фламандцев приходится около 30 евро венчурных вложений в биотехнологии.

Кроме того, есть Фламандский институт развития научных и технологических исследований, который поддерживает фундаментальные исследования для промышленности, разработку технологий и смешанные исследования. Объем одного гранта - не более 6 млн. евро, за год институт тратит примерно 150 млн. евро. Фламандский страховой фонд предназначен для возмещения убытков венчурных капиталистов, если вложения не оправдались. Объем финансирования одного проекта - 5 млн. евро, которые могут покрыть до половины убытков.

Сергей Комаров, Брюссель
http://www.mn.ru